— Привет! — крикнул кто-то мне в спину, когда я спускалась по ступеням аудитории.
Я повернулась к Коннору. При ходьбе он поправлял ремень своей коричневой сумки и явно был в состоянии стресса. Красные пятна тянулись вверх по шее до самых щек, а лоб влажно блестел.
— Ты как?
— Довольно хорошо. — Я прижала к себе сумку. — А ты?
Он поправил указательным пальцем очки на носу.
— Не очень.
Я ждала на последней ступени лестницы, пока Коннор не подошел ко мне.
— Считаешь, достаточно, чтобы сдать экзамен?
Он пожал плечами.
— Ты мог бы поговорить о своей проблеме с Эриксеном, — предложила я, понизив голос, чтобы нас никто не подслушал, и горячо надеясь, что не вышла за рамки. Если на групповой терапии мы говорили о наших проблемах, это не означало, что для Коннора было в порядке вещей говорить об этом в повседневной жизни.
Но он не обиделся.
— В этом меня убеждал и Аарон, но я не хочу особого отношения из-за моей болезни.
— Это было бы не особое отношение. — Я придержала для Коннора дверь, и мы покинули аудиторию.
— А как бы ты это назвала?
— Не знаю, — созналась я. — Но это не значит, что ты будешь учиться меньше или иначе, чем твои сокурсники. Ты только будешь по-другому представлять свои знания. Письменный экзамен в самом деле практичен для массы людей, но ничто не говорит против устного.
— Все-таки это было бы неправильно.
— А провалиться на экзамене, хотя ты знаешь больше, чем многие другие, это правильно?
— Нет, но я не хотел бы из-за болезни получить другое отношение. Ты тоже могла бы рассказать Эриксену о своем неврозе. Он наверняка согласился бы пересадить подальше студентов мужского пола, чтобы тебе не надо было постоянно на них оглядываться.
Я скривилась:
— Ты заметил это?
На лице Коннора появилась знающая улыбка, но что-то в выражении моих глаз заставило ее ослабнуть, пока она совсем не исчезла.
— Не волнуйся. Это заметно, только если знаешь, на что надо обратить внимание. Любой другой подумает, что ты просто нервничаешь из-за экзамена.
— Хорошо. — Я облегченно вздохнула, однако остался налет неуверенности. Мне стало жарко от мысли о том, чтобы рассказать о своих страхах Луке и Апрель. И я не хотела, чтобы кто-то из моих сокурсников узнал о них.
Коннор мягко подтолкнул меня плечом:
— Не беспокойся. Большинство людей слишком зациклены на себе, чтобы обращать внимание на других. До сих пор никто не заметил мою проблему, а она гораздо более очевидная, чем твоя.
— Ты так считаешь? Я ни о чем не догадывалась, пока Аарон не намекнул в новогодний вечер. В групповой работе с Гэвином ты даже добровольно вызвался переписать тексты. — Я насторожилась. — Почему? Ты мог бы просто сделать доклад. —