Я почесала переносицу, вспомнив предостережение Лембита. И на всякий случай отправила ему фото растений, ничего не ожидая в ответ.
Обошла скучный мансардный этаж со служебными комнатками и спустилась по лестнице, проговаривая про себя, что мне никто не запрещал здесь прогуливаться, хотя я продолжала чувствовать себя, как «Бобик в гостях у Барбоса». Особняк мадам Беттарид мог тягаться с самыми известными дворцами Парижа вычурной роскошью и обилием позолоты. От большинства, впрочем, он отличался причудливыми выступами башен, а в остальном следовал моде восемнадцатого века — громоздкая центральная часть переходила в два крыла с углами. Внутренний дворик был полностью закрыт от внешнего мира.
В основной части особняка были расположена череда гостиных вслед за огромным, почти пустым залом с роялем и сценой, где на днях устраивалась вечеринка. Этажом выше расположились библиотека и кабинет, а также комнаты, похожие на музейные залы запахом паркетного воска, обилием картин, антиквариата и ощущением пустоты. Я считаю, уют не в атласе и бархате, а в ощущении живого тепла. Здесь было холодно, несмотря на щедрый август. От фиолетовых, синих, коралловых, томно-зелёных интерьеров, от белого мрамора и позолоты уставал взгляд, но я старалась не пропустить ничего.
Рельефные статуэтки богов и богинь, сфинксы крылатые, сидящие воинственно, выставив женскую грудь, и задумчивые, с львиными и бараньими головами присутствовали почти в каждой зале, в резьбе на ценных породах дерева, в замысловатом оформлении каминов и мебели, на рамах зеркал. Человеку незнающему символика не бросалась бы в глаза, но я находила знакомые аллюзии даже в росписи высоких потолков: анкх и посох, ибисы, уроборос, гуси, птицы с головой овна. Каждый с глубоким мистическим значением.
Похоже, предки семейства Беттарид не просто интересовались Египтом, но были одержимы им. Хотя, как подсказывала мне память, после кампании Наполеона в Египет на него пошла мода. И тем не менее, отчего-то мурашки пробегали по моей коже вновь и вновь.
⁂
Помещение, которое я поначалу приняла за библиотеку, оказалось кабинетом. Просторным, полупустым, неуютным. Я сфотографировала египетский барельеф с изображением охоты за стеклянной дверцей и отправила Лембиту, поймав себя на мысли: от того, что где-то там есть он, мне спокойнее. Будто я не одна.
Настоящая библиотека занимала огромное пространство за лестницей. Тёмное дерево, полоски света из-за почти зашторенных тяжёлыми портьерами окон, торшеры и лампы, и захватывающее дух ощущение мистики. Боже, какое богатство! Здесь фотографировать хотелось буквально всё: красивейшие фолианты под стеклянными колпаками, золочёные корешки книг, лестницу на колёсиках, будто украденную из реквизита к Гарри Поттеру. При желании тут спокойно мог бы заниматься целый класс студентов, и мне тоже хотелось узнать, что же за книги здесь стоят, но… проклятый французский. Были тут тома и на английском, и на немецком, и с арабской вязью, что вызвало у меня немалое удивление. Увы, шпион попался неграмотный, так что о чём эти книги, мог понять только Лембит. Я сбросила ему фотографии одну за другой.