И никого больше…
Я села ровно и нервно переплела пальцы: теперь я одна среди хищников. По спине прокатилась капля холодного пота. А Роберт? — гулко бухнуло сердце, распространяя тревогу по телу. Он, должно быть, остался в той замшелой гостинице. Если бы я только не выходила из номера! Теперь рассчитывать можно лишь на себя, при условии что мне вообще осталось хоть на что-нибудь рассчитывать.
— Куда мы едем? Где мы? — спросила я глухо.
— Ты же умная, догадайся, — ухмыльнулся Макаров, продолжая планомерно напрягать и расслаблять пальцы один за другим, словно кикбоксер перед тем, как обмотать руки специальным бинтом и надеть перчатки на ринг. — Давай, рискни.
Мне нужна была информация, хоть что-то, чтобы начать думать и не впасть в паническое отчаяние, хотя я была к нему близка. Мышцы спины и шеи сжались от почти материально ощущаемой опасности.
С меня сняли наручники, уже хорошо. Больше ничего хорошего не было, — констатировала я.
Повсюду вокруг нас плыли барханы по морю песка, местами встречались унылые россыпи камней. Инопланетный пейзаж. Ни деревца.
Нас то и дело подбрасывало на кочках, скрипело под колёсами, шуршало и снова подкидывало. За лобовым стеклом царило такое же небытие между небом и землёй, как и в моём фальшивом сне. Казалось, не я пробудилась, а вся машина выехала из сонного измерения под распаренное жарой небо. Мы мчались не через пески, но по узкому жёлобу между ними. Я обернулась. Позади то же самое. Слева по горизонтали вырисовывалась в солнечном мареве гряда невысоких мёртвых гор.
— Я вижу только пустыню, — сказала я, преодолевая сушь во рту. — Мы едем не по дороге, а по вади, руслу высохшей реки. Одному из.
— А ты и впрямь умная, — произнёс Макаров, посмотрев на меня с издёвкой. — Но чего ж такая дура?
— Куда мы едем? — повторила я, пропустив мимо ушей то, что и сама о себе думала.
Надеюсь, с Робертом всё в порядке…
— Бедуинам хочу тебя продать, — сказал Макаров.
Я расширила глаза от ужаса, а он мерзко рассмеялся.
— Нефертити должна быть в большой цене, — заявил он и сделал паузу. — Но будешь себя хорошо вести, повременим пока. У тебя проект не завершён.
Несколько секунд на внутреннюю истерику, и я позволила себе выдохнуть.
— Меня будут искать, — сказала я как можно твёрже. — И вам лучше не делать ничего больше того, что вы уже сделали. Если мы договоримся, я пойду вам навстречу и не стану выдвигать обвинения.
Макаров присвистнул.
— Ого, как мы умеем! Но, девочка, поздно Боржоми пить, когда печень посажена, ты подписала договор, всё в его рамках.
— Гаагский суд по правам человека способен оспорить это, — несмотря на весь ужас, я старалась звучать убедительно. — Учитывая, что я подписала так называемый договор в кабальных условиях, он не действителен по законам Российской Федерации, где ваша компания и учреждена. Вы ведь поучаствовали в том, чтобы домой мне возвращаться было не с руки, правда?