Папа говорил: главное, успокоить ум. Подсчётом выдохов его можно успокоить. Даже если есть хоть один выход, обнаружить его можно, только отказавшись от паники.
«Дышать, Дамира, и считать! Ты поняла меня?!» — твердила я себе мысленно.
— Бери воду. Пей! — сказал Макаров ровно в тот момент, когда я осознала: чтобы каирцы искали именно эту машину, нужно каким-то образом подать сигнал. Есть ли тут SOS? Логически должен быть.
Я взяла пластиковую бутылку из рук Макарова и сказала:
— Спасибо. Скажите, можно мне пересесть вперёд?
— Нет.
— А поменяться с вами? Меня сильно укачивает. Не хочу испортить вам машину.
Макаров пожал плечами.
— Ладно. Мне без разницы.
Мы поменялись местами и помчались, оставив позади высохшее русло реки. Я вперилась глазами в приборную панель, пытаясь понять, что есть что.
Надеюсь, мне удастся. У меня ещё есть время. У Роберта оно есть. Пока мы живы…
⁂
Внедорожник мчался, вздымая из-под колёс облачка пыли вдоль неровной гряды, не выбирая дороги. По левую руку от нас теперь высились меловые скалы, в которые изредка причудливо вписывались другие породы: от красноватой до жёлтой. В замысловатых обломках поменьше поблёскивали на солнце кристаллы, а, может, просто соль. Когда я обращала внимание на местность за окном или на экране смартфона, установленного возле водителя, почти как в такси, меня то и дело посещало странное чувство, будто здесь что-то неправильно: скалы должны вроде быть по правую сторону, а не наоборот.
Я отчаянно пыталась разобраться с приборной панелью, сверлила её взглядом, но заветную кнопку, увы, не обнаружила. И дала себе слово: если выживу, убьюсь, но выучу проклятый английский в деталях; и французский обязательно добью. Если даже такой бандит, как Макаров, свободно перебрасывался с остальными фразами, сидеть в данной ситуации не разумнее «Собаки Павлова» было отвратительно. А ведь в их разговоре мелькали имена Катрин и Финна, и даже Нефертити! Невежество убивает…
Джип вырулил за белую с серыми прожилками природную скалистую стену и въехал в подобие ущелья между двумя возвышенностями. Левая была изломанной, правая — похожей на глину, которую гигантский гончар смял в сердцах и бросил, так и не сумев вылепить кувшин. И она окаменела от горя под солнцем. Пустыня со всей её бесконечностью осталась за складками меловых гор.
Из узкого ущелья мы свернули под естественную арку и внезапно вкатились в окружённую скалами долину. На её песчаном с россыпью каменной крошки дне я с изумлением обнаружила лагерь. Под широченным тентом стояли два белых внедорожника и оставалось место для третьего. Другой белый тент вдали был не менее огромен, от его открытой части тянулись четыре каната, натягивая полог. И с каждого бока по краям виднелись другие тросы. Человек пять в шляпах и платках на головах что-то активно обсуждали у полога.