Как меня убивать?..
Сердце сжалось в ледяной ком.
Дальше по флангу виднелась ещё одна палатка поменьше, как отдельное шале рядом с пустынной гостиницей, тоже молочно-белая, растянутая на тросах, которые сопротивлялись ветрам. Рядом стояла техника, тачки сваленные в кучу. Я заметила помост и деревянную лестницу, уходящую вверх по скале. Какой-то шутник привязал к ней несколько узких белых флагов. Будто к празднику…
Я поджала губы, вскипая от гнева и чужого сарказма. Но стоило разыграться ветру, вместе с рвущимися на свободу полотнами в моей голове щёлкнуло и возникло то самое чувство узнавания. Дрожь ответной волной пронеслась по моему телу, словно всё это уже было. Почти так, как сейчас.
Господи, я же в самом деле никогда здесь не была! При чём эти дежавю?!
Теперь меня особенно раздражала любая мысль о реинкарнациях. Хотелось отринуть всё, что мне навязывали, любую игру, швырнуть подальше, пнуть ногами и убежать прочь. Но я не могу: я должна думать за себя и за Лембита. А я так ничего и не придумала…
Моё обледеневшее сердце налилось тяжестью. Водитель легко заехал на свободное место под тент.
— Приехали.
Мужчины высадились из авто. Макаров раскрыл передо мной дверцу и сказал:
— Идём, Нефертити. С твоими играми в кошки-мышки нас уже заждались серьёзные люди.
— А он? — сглотнула я и осторожно показала пальцем в сторону багажника.
В висках пульсировало: «Нельзя его так бросить! Невозможно! Здесь сколько градусов? Сорок? Сорок пять по Цельсию?»
— Мы договаривались без вопросов, — нахмурился Макаров.
— Да, конечно, я понимаю, — кивнула я. — Но…
— Вот и пошли.
— Но, — как можно спокойнее старалась проговорить я. — В раскалённом железе и без воды с прошлой ночи он умрёт и без пуль. — Я просто не могла произнести им его имя, словно это было бы ещё одним предательством. — Тогда у вас не останется предмета шантажа.
— Другой найдём, — раздражённо ответил Макаров.
Я подняла вверх ладони в успокаивающем жесте и замотала головой.
— А зачем? Я же нужна вам послушной! Я уже чувствую вину за ни в чём не повинного человека. Он просто делал свою работу, я сглупила. Мне стыдно и отвратительно. Даже больше, чем страшно. Видите? Я говорю начистоту. — И как же сложно мне это давалось! — Судя по тентам и всему этому лагерю, мы не скоро уедем отсюда. Вам в самом деле нужно, чтобы я была покорна. И я буду. Только дайте ему воды и доступ к воздуху. Прошу вас!
— Хм… — Макаров осмотрелся и закусил губу.
Видимо, не хочет демонстрировать Лембита кому-то из присутствующих. Или их ему. Его босса? Кто знает, кто пожелал принять участие в ритуале… Наверное, Макаров не зря говорил, чтобы я не жаловалась Катрин. Возможно, она была против таких мер? Хотя полагаться на её гуманность — последнее дело.