Вдруг прямо за светильником послышалась вибрация. Я осторожно сдвинула серебряное изделие, на экране телефона высветилось имя: «Finn». Я скользнула пальцем вверх по экрану, приняв звонок.
— Катрин! Наконец-то! — взвопил он. — Почему ты не берёшь трубку? Что происходит? Почему вы уехали без меня? Что значит твоё письмо? Я же всё выполнил! И после этого «просто жди в Луксоре»?! Катрин, да пойми же, я не виноват, что она сбежала! Ею вообще невозможно управлять с таким характером!
— Возможно, — горько и тихо усмехнулась я.
Пауза. Вдох-выдох. Финн взволнованно уточнил:
— Дамира, малышка, это ты?
— Я.
Странно, сейчас я на него не злилась. Вспышка влюблённости, страсть и нежность превратились в пустое место. Вакуум.
— Какая ты умница, — забормотал он скованно, — хорошо, что ты вернулась, хорошо что осознала!
— Хорошо, — прошептала я, покрываясь триллионами мурашек совсем не из-за него. — Скоро буду лысой и мёртвой.
— Что ты такое говоришь, малышка?
— Прощай, Финн.
Услышав приближающиеся голоса, я отбила звонок и стёрла его из истории. Откинулась на спинку и залпом выпила оставшийся кофе. От судьбы не уйдёшь, — говорили древние, — особенно если она настигла тебя во время «эм атеф» — твоё собственное, ею предназначенное.
⁂
Потом всё происходило, как во сне. Солнце за оконцами повернулось к западу. Мадам Беттарид рассказывала о ритуале очищения, я не слушала. То, что описывалось в исторических документах, я и без неё знаю. Как и то, что открытая сексуальность не считалась греховной. Только почему-то слушая лекцию на дополнительном курсе, я не примеряла это на себя.
На пол падали мои остриженные пряди, будто куски недавней жизни. За плотными полотнами стен, которые пытался сорвать ветер, вовсю шли приготовления. Я больше не могла думать, к чему. Так или иначе, до ночи доживу. И подчинюсь. Значит, и Роберт тоже доживёт. А каирцы?.. Я уже ни на что не надеялась.
Лили трудилась над моим телом с особой тщательностью, почти с остервенением. Отёрла горячими полотенцами, удалила вчерашний грим и нанесла новый. А потом повернулась к солнцу в молитвенной позе и замерла. Затем достала из папки трафарет и обернулась ко мне с несмываемыми маркерами в руках.
Я удивилась, но и без комментария мадам Беттарид вспомнила, что перед служением в храме египетским жрицам расписывали священными текстами тела. И эта часть древней истории тоже происходила со мной.
Лили приступила к работе. Ничего не оставалось, кроме как смотреть на собственное преображение в зеркале, установленном напротив. А Лили была увлечена, с фанатичной восторженностью в остекленевших глазах она рисовала тонким чёрным маркером иероглифы на моём корпусе и бёдрах. И это были не священные тексты, а картуши с разными именами Нефертити: Нефернеферуатон Мери Уа-эн-ра, Анххеперура Мери Атон и так далее, все десять.