– Я просто хотела узнать, как твои дела, – ее голос дрожит. Это хорошо. Ее слезы уже давно только злят меня. Злят достаточно, чтобы выдержать этот телефонный разговор. Надеюсь.
– С каких пор тебя это интересует? – холодно отвечаю я.
– Бекка сказала, что сегодня ты работаешь до полуночи. Я думала, что, возможно, дозвонюсь до тебя после работы. Ты часто работаешь по ночам?
Я спрашиваю себя, чем она так размягчила Бекку, что та рассказала ей об этом.
– Оставь моих друзей в покое. Это не твое дело, – я знаю, что это очень грубо, но мне все равно.
Мама упрямится.
– Почему ты не используешь чеки, которые присылает тебе папа? Только из-за этой глупой ссоры? Ты должен полностью сосредоточиться на учебе.
Как будто речь идет об этой одной последней ссоре, во время которой я обрушил на них все, что бурлило во мне в течение нескольких лет.
– Я справляюсь, – я опираюсь головой на бак мотоцикла и нажимаю пальцами на переносицу. Сейчас я должен быть с Харпер, а не вести этот проклятый разговор.
– Ты живешь в крошечной квартире в плохом районе и работаешь по ночам, чтобы свести концы с концами. Это ненормально, – она глубоко вздыхает. – Пожалуйста, позволь помочь тебе.
– Мне нравится моя квартира. Мне нравится район. И мне нравится моя работа. Мне не нужны ваши деньги, – я слегка ударяюсь головой о металл мотоцикла. Я просто хочу отдохнуть. Я не хочу видеть ее траур. Каждый день жить в воспоминаниях. Я больше не могу быть ребенком, который никогда не был важен для них, который всегда занимал второстепенную роль. Потому что так оно и было. Когда Эмма была жива. И когда она умерла. Я больше не хочу конкурировать с ней. Потому что я люблю ее. И потому что я могу только проиграть. – Не звони мне больше! – восклицаю я и выключаю телефон. На тот случай если она меня не услышала и попробует набрать еще раз. Я еще дважды ударяюсь головой о бак, прежде чем надеваю шлем и завожу «Триумф». Что за отвратительный день!
Бен будит меня, касаясь пальцем моего плеча. То, как он нетерпеливо семенит ногами, говорит мне, что ему потребовалось довольно много времени, чтобы вытащить меня из глубокого сна. Я поворачиваюсь к нему и сонно моргаю.
– Доброе утро, тигр, – бормочу я.
– Я не тигр, – как всегда, возражает Бен. – У тигров острые зубы, и они живут в Азии. – Я не… – каждое его слово сопровождается нервным движением запястья.
– … не тигр, – я заканчиваю предложение.
Он кивает.
– Мальчик, – серьезно добавляет он. – Я голоден, – он снова слегка касается меня. – Время вставать.
Время посмотреть на телефон. Я хватаю его с тумбочки, перекидывая ноги через край кровати, чтобы не дать Бену повод снова ткнуть меня. Мое сердце возбужденно стучит и замирает. Никаких вестей от Эштона. Он не ответил. Ни вчера вечером, ни сейчас. Неужели он всерьез разозлился, потому что я не смогла остаться? Я имею в виду, что он ни словом не упомянул о том, что вчерашний вечер был свиданием и он вообще хотел видеть меня после окончания работы. Он не спросил меня, удобно ли мне. И что бы я ответила, если бы он сделал это? Вздохнув, я кладу телефон обратно на тумбочку.