— Уходя из ложи, он мне дает иногда сорок, иногда сто сантимов, а если он не был несколько дней подряд, то и целых десять франков. Но с тех пор, как его стали раздражать, он мне ничего не оставляет на чай.
— Позвольте, милая моя… — от этой фамильярности грязно-бурые перья на шляпе матушки Жири опять закачались во все стороны — позвольте… Каким образом призрак дает вам эти сорок сантимов? — полюбопытствовал Моншармэн.
— Очень просто… Он их оставляет на барьере ложи, рядом с программой, которую я ему всегда подаю. Иногда, после его ухода, я даже нахожу цветы, а однажды нашла оставленный им веер, из чего и заключила, что с ним, вероятно, бывает дама.
— А! Вот что! И что же вы с этим веером сделали?
— Я принесла его на следующий раз в ложу.
Здесь неожиданно контролер счел нужным вмешаться:
— Вы забыли, мадам, о существующих правилах. Я вас штрафую на…
— Помолчи, идиот! — раздался громовой бас Ришара.
— Итак, вы опять принесли веер в ложу, что же дальше?
— Он его, очевидно, взял и вернул своей даме, так как после спектакля веера не оказалось, а на том самом месте, куда я положила его, стояла коробочка с моими любимыми английскими конфетами. Это было так мило со стороны призрака…
— Благодарю вас, мадам Жири, Вы можете идти.
Едва за ней закрылась дверь, как оба директора приказали контролеру немедленно рассчитать безумную старуху, и когда контролер, раскланявшись, в свою очередь вышел из кабинета, они тут же поручили управляющему передать теперь уже контролеру, что они не нуждаются более в его услугах. Наконец, оставшись одни, они признались друг другу, что обоим им пришло почти одновременно в голову заглянуть в ложу № 5.
Мы тоже за ними скоро туда последуем.
Кристина Даэ из-за интриг, о которых мы скажем позже, после своего неожиданного успеха в роли Маргариты, снова осталась на вторых ролях.
Однако вскоре ей пришло приглашение от герцогини Цюрихской, которая просила начинающую певицу исполнить у нее на вечере несколько произведений из ее репертуара, после чего бывший, в числе присутствующих, известный театральный критик написал о Даэ самые восторженные отзывы.
Однако после этого нового триумфа Кристина снова перестала выступать на публике и даже отказалась от участия в благотворительном концерте, несмотря на то, что сначала дала свое согласие. Казалось, что все ее поступки подчинены не здравому смыслу, а чьей-то чужой воле.
Она нигде не показывалась, и виконт де Шаньи напрасно старался ее увидеть. Наконец, он решился ей написать, прося разрешения к ней приехать.
Это письмо долго оставалось без ответа, как вдруг совсем неожиданно он получил от нее следующую записку: