— Ну, еще бы! — подтвердил молодой человек. — На чем же он вам аккомпанировал?
— На каком-то незнакомом мне инструменте, помещавшемся где-то за стеной. Но удивительнее всего было то, что «голос» как будто знал, на чем прервались уроки моего отца, и начал со мной заниматься по его же методу, благодаря чему я сразу воскресила в памяти все пройденное и в скором времени сделала такие блестящие успехи, для которых при других условиях потребовались бы целые годы. Имейте в виду, что у меня была слабая грудь и короткое дыхание, вследствие чего, при довольно тусклом медиуме, у меня были плохо развиты низкие и слишком резки верхние ноты. Моему отцу, после долгих усилий, удалось было избавить меня от этих недостатков, но окончательно их искоренил только «голос». Мало по малу у меня так развилось дыхание, что я стала, почти шутя, брать самые высокие ноты, что дало мне возможность петь все сопрановые партии.
Мало того, мой таинственный учитель зажег во мне священный огонь вдохновения, пробудил любовь к красоте, увлек горячей волной божественного экстаза, и его полная гармонии душа как будто вселилась в меня и стала петь моим голосом.
Через несколько недель я не узнавала своего пения. Я даже испугалась, у меня мелькнула мысль: нет ли тут колдовства, но мадам Валериус меня успокоила.
Согласно желанию «голоса» о моих успехах не знал никто кроме моей приемной матери. И странное дело, выйдя из гримерной, я пела своим обыкновенным голосом, благодаря чему никто не догадывался о происходившей во мне перемене. Я беспрекословно слушалась «голоса». Он мне говорил: «Подождите, вы увидите, мы поразим весь Париж». И я ждала. Я была в состоянии какого-то гипноза. Как раз в это время я в первый раз увидела вас в театре. Я была так обрадована, что не могла скрыть своей радости. К несчастью, когда я вошла к себе в комнату, там уже был «голос», который сейчас же заметил, что со мной что-то случилось, и спросил в чем дело. Я простодушно рассказала ему историю нашего знакомства, не скрыв и того, как вы мне дороги. Едва я кончила говорить, как голос замолк. Напрасно я его звала, молила сказать хоть одно слово, он не отвечал. При мысли, что он замолк навсегда, мною овладело отчаяние. О! если бы это действительно случилось… Я вернулась домой и вся в слезах бросилась на шею к мадам Валериус. Она огорчилась не меньше, чем я и, выслушав мой рассказ, воскликнула: «Очень просто! Он ревнует»! Тут я впервые поняла, что я вас люблю!.. Кристина на минуту остановилась. Она положила голову на плечо Рауля и оба они молчали, охваченные таким волнением, что даже не заметили, как в нескольких шагах от них шевельнулась огромная черная тень и как страшная, черная птица подползла к ним так близко, что, казалось, вот-вот она их задушит крыльями.