— На другой день, — опять начала Кристина, — я пришла в свою гримерку с разбитым сердцем. «Голос» меня уже ждал. Увы, мой друг, он был очень печален и объявил мне, что если я отдам кому-нибудь на земле свое сердце, то ему ничего не останется, как только вернуться на небо. Это было сказано с выражением такого человеческого, земного страдания, что я не понимаю, как я тогда же не обратила на это вниманье. Но моя вера в существование «Ангела» была в то время еще настолько сильна, что я не могла себе представить, что со мной будет, если я перестану слышать голос. Что касается моего чувства к вам, то я даже не знала, помните ли вы меня, да и, наконец, ваше положение запрещало мне даже мечтать о браке с вами. В силу всех этих рассуждений, я поклялась «голосу», что вы для меня были, есть и будете только братом, и что вообще мое сердце свободно от земной любви. И вот почему я не только избегала с вами встречи, но, сталкиваясь с вами на сцене, делала вид, что вас не узнаю. Между тем мои уроки продолжались. Я вся отдалась звукам, это был какой-то бред, какой-то божественный гимн вдохновения. И однажды голос сказал: «Теперь пора! Кристина Даэ, пусть люди послушают, как поют на небесах».
И настал парадный спектакль. Как это случилось, что Карлотта отказалась петь, почему именно я должна была ее заменить, я и теперь не понимаю. Но я пела, пела с таким увлечением, как будто летела на крыльях; был один момент, когда мне показалось, что моя душа расстается с телом.
— Ах, Кристина! — на глазах Рауля показались слезы. — В этот вечер я впервые понял, как я вас люблю. Мое сердце замирало при каждом звук вашего голоса, и я плакал вместе с вами.
— Наконец мне показалось, что все вокруг меня закружилось, я закрыла глаза… И когда я их потом открыла, вы стояли передо мной на коленях. И тут же, Рауль, был «голос». Я за вас испугалась и нарочно сделала вид, что не узнала вас! Увы, его обмануть было нелегко. Он вас сразу узнал и в течение двух дней не давал мне покоя своей ревностью, говоря, что если бы я вас не любила и относилась к вам только как к другу детства, я бы и не избегала с вами встреч и не боялась бы остаться с вами в своей комнате в присутствии его, голоса.
— Довольно, — сказала я, наконец, — завтра я еду на могилу отца в Перро и попрошу поехать со мной виконта де Шаньи.
— Это ваше дело, — ответил он, — но знайте, что я тоже буду в Перро, и если вы мне не солгали и останетесь достойной меня, ровно в полночь на могиле вашего отца я вам сыграю на его скрипке «Воскресение Лазаря».