Были, конечно, и многие комичные ситуации, связанные с посещением храма. Так, например, сын однажды с недоумением спросил меня, почему это мы ходим, ходим в гости к Господу, а Господа-то и не видим. Я показала ему Алтарь, Царские, Южные и Северные Врата и сказала, что Господь находится в Алтаре, и Его могут видеть священнослужители за богослужением. В другой раз, ожидая начала освящения пасхальных куличей и яиц накануне Светлого Христова Воскресения, мальчик заслышал в алтаре громкий стук (отец диакон наш был мастер на все руки, видимо, это он там что-то мастерил, готовясь к торжеству). Сидев до этого момента тихо и чинно, Илья встрепенулся и громким шепотом, на весь храм, гак, что все прихожане услышали, тревожно спросил: «Да что же это Господь-то так гневается? Господи, помилуй нас грешных!»
О СЛОЖНОСТЯХ ДОШКОЛЬНОГО ВОЗРАСТА
«Неуловимый мститель»
Мальчик подрастал, и передо мной так же, как и перед ним, стали возникать новые сложности, с которыми раньше нам сталкиваться не приходилось.
Прежде всего, изменился смысл общения со сверстниками. Если раньше они играли вместе, то понятие «вместе» было, скорее всего, пространственной категорией, то есть дети находились в одном игровом поле, но каждый играл в свою игру (это можно наблюдать в любой песочнице: малышей много, но играют они каждый в своё). Теперь же дети были объединены не только пространством, их связывала игра с общими правилами, где каждому отводилась определенная роль, будь то машинки, прятки, догонялки. В этих играх угадывался характер детей: кто-то был драчлив и не умел справиться с эмоциями, кто-то подличал, кто-то постоянно задирал и провоцировал конфликты, кто-то постоянно плакал и обижался, кто-то мог мирно уживаться со всеми. Появились свои заводилы и атаманы.
Илья рос очень общительным, любил играть, и приятелей у него было много. В играх он не лидировал, не дрался, никого не обижал, мог поделиться любой игрушкой. Приятелям его нравилось играть с ним. Однако обиды и недоразумения все же возникали. Я запрещала сыну драться, обзывать, дразнить, и он, так или иначе, старался исполнить мои «предписания». Другим же мальчикам родителями дозволялось многое (в целях воспитания в них пресловутого «мужского характера», а на самом деле жестокости). Были мальчишки и похитрее, которые постоянно «сплетали заговоры» против товарищей и совместными усилиями доводили до исступленно-яростного состояния. Илья был невелик ростом и моложе остальных детей, к тому же он не привык к грубостям, к тому, что его могут обманывать или издеваться над ним. Начались постоянные жалобы на то, что его обидел тот или другой мальчик. Я советовала ему не обращать внимания на обидчиков и обиды. Однако представляю, насколько это было сложно. Советовала не играть с теми, кто выводит его из равновесия. Но и это сделать было сложно: срабатывал негласный закон «стаи», когда все объединялись против кого-то одного и с энтузиазмом старались унизить и обидеть «жертву», которая зачастую выбиралась спонтанно, а не но заслугам. Так что получалось: если не дружить, то не дружить со всеми. При общительном характере сына это было невыносимым. Его детский умишко подкинул ему хитрую идейку: если не можешь справиться со всеми, то справляйся с каждым по отдельности. Так он и стал поступать.