— Пино во всем признался, — продолжал Каналес. — Я помог ему в этом. Это ты убил Харгера. Он был дополнительным свидетелем против Мэнни Тиннена. Прокурор держал это в тайне, этот легавый тоже помалкивал. Но Харгер сам себя выдал. Он сказал своей шлюхе, а она — тебе… Его специально убили так, чтобы направить подозрение на меня. Сначала на этого легавого, а если бы не вышло — на меня.
Наступила тишина. Я хотел вставить слово, но не смог ничего из себя выдавить.
— Это ты договорился с Пино, чтобы он позволил Харгеру и девчонке выиграть у меня деньги, — продолжал он.
Дорр перестал трястись, поднял белое, как мел, лицо и повернулся к Каналесу с видом человека, у которого вот-вот начнется припадок эпилепсии. Бэсли уже оперся на локоть. Глаза его были почти закрыты, но рука с револьвером медленно приподнималась.
Каналес слегка наклонился и улыбнулся. Палец, лежащий на спусковом крючке, побелел в тот самый момент, когда, сотрясаемый выстрелами, загремел револьвер Бэсли.
Каналес согнулся пополам; его фигура выгнулась неподвижной дугой. Он упал вперед, ударился о край стола и свалился на пол.
Бэсли выпустил револьвер и опять упал лицом вниз. Его пальцы судорожно задвигались и вскоре замерли.
Почувствовав в ногах силу, я встал и сделал несколько шагов, чтобы совершенно бессмысленно отпихнуть ногой под стол револьвер Каналеса. Тут я заметил, что Каналес все-таки успел выстрелить, — у Фрэнка Дорра не было глаза.
Он сидел спокойно и неподвижно, опустив подбородок на грудь. На уцелевшей части его лица было меланхолическое выражение.
Двери кабинета отворились, в комнату проскользнул секретарь в пенсне. В его широко открытых глазах был ужас. Он отступил на шаг и покачнулся; двери закрылись под тяжестью его тела. Хотя он стоял на другом конце комнаты, было слышно его тяжелое дыхание.
— Что… Что-нибудь случилось? — выдавил он.
Даже сейчас этот вопрос показался мне очень забавным. Потом я понял, что он близорук и с места, где стоит, не видит ничего необычного во внешности Дорра. А все остальное, видимо, было для людей Дорра обычным делом.
— Да, — подтвердил я. — Но мы сами этим займемся. Попрошу сюда не входить.
— Да, сэр, — ответил он и вышел.
Это было настолько неожиданно, что я приоткрыл рот от удивления. Я пересек комнату и склонился над седовласым Бэсли. Он был без сознания, но пульс прощупывался. Из его бока сочилась кровь.
Мисс Гленн встала. Она была почти в трансе.
Она обратилась ко мне; голос звучал слабо, но отчетливо:
— Я не знала, что они хотели убить Лю, но все равно ничего не смогла бы сделать. Они прижгли меня тавром для клеймения скота, чтобы я знала, что меня ждет. — Она разорвала спереди платье, и я увидел на коже жуткий след ожога.