— Пусть это останется между нами, Пит, но сам прокурор недоволен ситуацией.
А в это время Эндрю Маллигена тихо и мирно резали на куски — искали потерянную пулю, которая оказалась от «Ремингтона-308»… Надо же, как интересно! Эндрю Маллиген умер, не узнав, что Карелла и Мейер из восемьдесят седьмого комиссариата искали таинственного парня, коллекционировавшего скальпы честных граждан. Он также не узнал, до какой степени его собственная смерть помогла полиции.
Уже в полночь этого дня Карелла получил в помощь несколько команд инспекторов из всех комиссариатов города. Теперь в его распоряжении была целая маленькая армия.
Ей оставалось только выбить противника с занимаемых позиций.
Время шло, и это свидетельствовало о том, что следствие топчется на месте. Правда, с того дня, когда Эндрю Маллиген выпил свой последний скотч, убийств больше не было, но время уходило, и возвращение Берта Клинга в родной комиссариат — Берта, беловолосого, пышущего здоровьем, загоревшего под лучами отпускного солнца, — свидетельствовало именно об этом. Лейтенант Бирнс, который терпеть не мог свежих и бодрых людей, поспешил подключить его к расследованию.
Седьмого мая, во второй половине дня, в то время как Мейер и Карелла допрашивали миссис О’Греди — очаровательную маленькую женщину, присутствовавшую при кончине Сальваторе Палумбо, — Берт Клинг, сидя в комиссариате, изучал досье снайпера, чтобы быть в курсе дела. Он едва поднял голову, когда в дежурку вошла молоденькая блондинка.
Мейер и Карелла сидели в гостиной маленького двухэтажного домика в районе Риверхед. Миссис О’Греди поила их кофе, пытаясь в подробностях припомнить все происшедшее в последние минуты жизни Сальваторе Палумбо.
— Мне кажется, он взвешивал фрукты. Молоко? Сахар?
— Мне — черный, — сказал Мейер.
— Инспектор Карелла?
— Немного того и другого.
— Я должна называть вас инспектор Карелла, мистер Карелла или как-то еще?
— Как вам нравится.
— Тогда, с вашего позволения, я буду звать вас мистер Карелла. Когда я называю вас инспектором, мне кажется, что вы назовете меня женщиной О’Греди. Хорошо?
— Отлично, миссис О’Греди. Вы говорите, он взвешивал фрукты. А потом? Я знаю, что мы уже обо всем этом говорили, но…
— Потом он упал на свой лоток и соскользнул на землю. А я, кажется, закричала.
— Вы слышали выстрел, миссис О’Греди? В какой момент?
— Как раз перед тем как поезд въехал на станцию.
— Какой поезд?
— Метро. Наверху, — на платформе.
— Значит, поезд въезжал на станцию, когда выстрелили в мистера Палумбо?
— Видите ли, я ведь не знаю толком, в каком порядке все произошло, — сказала миссис О’Греди. — Я хочу сказать, что слышала выстрел, но в тот момент я не поняла, выстрел это, или треск мотора, или лопнувшая шина. Ведь когда покупаешь фрукты, не ждешь выстрела, не так ли? Поэтому, хотя я и слышала выстрел, я не подумала, что Сэл… мистер Палумбо получил пулю. Я подумала, что у него плохо с сердцем или что-то вроде того, когда увидела, что он падает… А потом все эти скачущие фрукты… и, конечно, я увидела, как у него по затылку течет кровь. Вот тогда-то я, наверное, и связала этот выстрел и то, что Сэл… нет, я не знала, что он мертв… Ну, ранен, по крайней мере.