Я сидел в большом кожаном кресле в своей конторе, когда Велда вставила ключ в замок. На ней был прекрасно сшитый костюм, в котором она выглядела великолепно. Ее длинные черные волосы отражали свет утреннего солнца, струящегося из окон, и меня поразило, что самый совершенный образец красоты находится передо мной.
Увидев меня, она сказала:
— Я так и думала, что ты здесь.
В ее голосе слышался холодок. Она бросила сумочку на стол и села в мое старое кресло. В конце концов, это теперь ее место.
— Ты довольно быстро продвигаешься вперед, Велда.
— Ты тоже.
— Если ты о моей вчерашней компании, то принимаю комплимент.
— Именно о ней. Надо думать, это результаты твоей сыскной деятельности. Они милы, как раз такие тебе нравятся.
Я улыбнулся ей:
— Надеюсь, что смогу сказать что-нибудь пристойное о твоем сопровождающем.
Ледок в ее голосе растаял:
— Я ревную, Майк.
Мне не пришлось слишком далеко тянуться — кресло было на колесиках и легко двигалось. Я запустил пальцы ей в волосы, начав что-то говорить, но остановился и поцеловал ее в кончик носа. Ее пальцы крепко схватили меня за запястье. Глаза ее были полуприкрыты, и она не видела, как я отодвигаю ее сумочку за пределы досягаемости. Под тяжестью пистолета сумочка благополучно соскользнула на пол.
Я поцеловал ее в губы. Губы были теплыми и мягкими. Поцелуй был легкий, но я его никогда не забуду. Мне захотелось обнять ее и стиснуть так, чтобы она не могла пошевелиться. Но я этого не сделал. Я сполз опять в свое кресло, и Велда проговорила:
— Мне никогда не было так хорошо, Майк. Не относись ко мне, как к другим.
Моя рука дрожала, когда я пытался зажечь сигарету.
— Я не ожидал встретить тебя вчера в «Бауэри», детка.
— Майк, ты же велел мне приступить к работе. — Велда откинулась в кресле и устремила на меня взгляд. — Ты велел сконцентрироваться на Уилере. Я так и сделала. В газетах было много деталей, но ничего нового из них не узнаешь. Я села в первый же самолет до Колумбуса, встретилась с его семьей и деловыми партнерами и следующим же самолетом вернулась обратно.
Она подняла с пола сумочку, достала из нее черный блокнот и перелистала его.
— Честер Уилер был энергичным бизнесменом, добросовестным супругом и отцом. В семье никогда не было неурядиц. Когда он уезжал, всегда часто писал или звонил домой. На этот раз от него были только две открытки, одно письмо и один телефонный звонок. По прибытии в Нью-Йорк он сразу же позвонил. Одну открытку он послал сыну — совсем простая открытка за пенни.