— Его гребаное имя написано у тебя на спине.
— Это все, что я смогла найти! — кричит она, удивляя меня своим внезапным гневом. — Он все забрал!
Складывается ощущение, что мы больше не говорим об одежде, поэтому я открываю дверцу морозилки, надеясь отвлечь ее от этой темы, пока все не стало еще хуже.
— Не все.
Глаза Рэйн округляются, а ее маленький ротик приоткрывается.
— Корн-доги? — шепчет она, переводя взгляд с меня на рай, который находится в морозилке, и обратно.
— И мороженое… Надеюсь, ты ешь овощи? — Я достаю пакет с капустой брокколи и кладу его в микроволновку. Мой желудок урчит громче, чем гроза снаружи, от ближайшей перспективы съесть горячую еду. Не знаю, сейчас ближе к обеду или ужину, но это неважно, потому что протеиновый батончик, который я засунул в себя этим утром, был единственным, что я съел за весь день.
— О, Боже, настоящий обед. — Благоговейный трепет в ее голосе заставляет меня гордиться, хотя единственное, что я делаю, это нажимаю на кнопки на микроволновке.
— Я, эм… собираюсь постирать. Хочешь, чтобы я и это постирала? — Взгляд Рэйн скользит вниз по моему телу, напоминая, что моя одежда насквозь промокла и забрызгана грязью.
— Конечно. — Я прикусываю внутреннюю сторону щеки, чтобы спрятать ухмылку. Если этой сучке нужна моя одежда, она может ее забрать.
Расшнуровав ботинки, я снимаю их и оставляю посреди кухни. Затем медленно стягиваю с себя рубашку, стараясь не вздрогнуть, когда вместе с ней снимается насквозь промокшая повязка. Но Рэйн этого даже не замечает. По правде говоря, она вообще не смотрит на мое лицо или плечо. Она смотрит прямо на мой пресс. Моя майка прилипла к груди, как будто я участвую в конкурсе мокрых футболок, поэтому я бесстыдно тяну время, снимая кобуру, затем кладу ее на стойку вместе со всем, что было в карманах.
Я же не дурак и знаю, что выгляжу как влажный сон любой девушки, и когда возможно, использую это в своих интересах. Моя внешность и моя находчивость — это единственные инструменты, которые мне были даны в этой жизни. Все остальное мне приходилось выпрашивать, одалживать или воровать. В том числе и маленькую черноволосую сучку, пускающую слюни передо мной.
Когда я расстегиваю джинсы, слышу, как Рэйн начинает смеяться. Не совсем та реакция, на которую я надеялся. Я поднимаю глаза и вижу, что она вся сияет, ее макияж испорчен из-за дождя, волосы, высушенные полотенцем, растрепаны. Она в полном беспорядке, но, когда я вижу ее улыбку, это выбивает воздух из моих легких.
— И тут цветы? — Она хихикает, глаза прикованы к моей промежности.