— Да. — Инспектор тоже с трудом отходил от разговора. — Что произошло с вами вчера вечером?
Даша возмущенно потрясла головой.
— И ради этого вы вытащили меня из кровати? Вы знаете, я начинаю склоняться к мнению тех, кто утверждает, что вы слишком уж рьяно выполняете свои обязанности.
— А! Что я говорила! — воскликнула мадам Юппер и прищелкнула пальцами. — Браво, мадемуазель.
— Помолчите и дайте нам самим разобраться, — рыкнул инспектор. — Что заставило вас прогуливаться ночью вдоль обрыва?
— Простите, но какое вам до этого дело?
Полетаев смотрел на месье Буже глазами полными сочувствия. Видно было, что он рад бы ему помочь, но считает это не совсем уместным.
— Вы сказали, что на вас кто-то покушался.
— Я сказала? — Даша удивилась. — Кому сказала?
— Тем, кто прибежал вас спасать.
— Странно. Насколько я помню, очнулась я только в номере.
— Совершенно верно. Вы бормотали что-то в забытьи.
— Значит, вам надо было допрашивать меня именно в тот момент, — хмыкнула Даша. — Ибо сейчас я ничего такого не помню.
— А вам не кажется странным, что вы падаете почти каждый день?
Даша размышляла. Ей это странным не казалось, ей это казалось ужасным. Но обсуждать данную тему с полицией не хотелось.
— Вы хотите сказать, что это преступление?
— Я хочу сказать, что это странно. Я бы даже сказал, что это подозрительно.
— Ну так арестуйте меня за это. — Даша попыталась потереть ушибленную лопатку, но сморщилась и с трудом удержалась от того, чтобы не застонать.
— Бы разговаривали перед своим уходом с отцом Хахенникеном?
В разговор вмешался Полетаев.
— Господин инспектор, не хочу показаться невежливым, но я не совсем уверен, можете ли вы задавать мадемуазель подобные вопросы. К тому же женщина вряд ли станет на них отвечать, если вы понимаете, о чем я говорю.
— Нет, я не понимаю, о чем вы говорите!
На губах полковника заиграла извиняющаяся улыбка, он словно испытал неловкость за нечуткое поведение инспектора.
— С кем беседует дама после девяти часов вечера — сугубо личное дело, — пояснил он. — Если, конечно же, речь не идет о преступлении.
Последняя фраза прозвучала вопросительно.
Инспектор Буже покраснел еще сильнее.
— А по какому праву вы вообще вмешиваетесь в нашу беседу?
Но Полетаев выглядел настолько же дружелюбным, насколько и невозмутимым.
— Если это только беседа, то на правах близкого друга мадемуазель, я имею право не только вмешиваться в любую беседу, но и ограждать ее от нежелательных тем. Если же речь идет о нечто большем... — он сделал многозначительную паузу: — тогда вы должны сообщить нам об этом.