Стоики считали, что названия всем вещам, событиям и явлениям были даны первыми людьми, и эти названия отвечали природе каждой вещи, события либо явления, но с течением времени язык изменяется (портится), и эти изначальные соответствия уничтожаются.
Если можешь, исправь заблуждающегося; если не можешь, то вспомни, что на этот случай тебе дана благожелательность. И боги благожелательны к подобным людям. В некоторых отношениях они даже являются их пособниками в здоровье, богатстве, славе, – так далеко простирается милость богов. И ты можешь поступать так же. Или же ответь на вопрос: «Кто тебе мешает?»
Переноси страдание не как человек, видящий в этом свое несчастье, и не как желающий стать предметом сострадания или удивления. Желай только одного: действовать и воздерживаться от действий в согласии с требованиями разума гражданственности.
Сегодня я избег всякой напасти, вернее, я отринул всякую напасть, ибо она была не вне меня, а внутри – в моих убеждениях.
Все это обычно в отношении опыта, мимолетно в отношении времени, мерзостно в отношении материи. Все остается тем же, каким было при тех, которых мы предали земле. Вещи находятся вне нас, существуют сами по себе, не зная ничего о себе самих и не высказывая ничего. Что же высказывается о них? Господствующее начало.
Добро и зло разумного и гражданственного существа не в испытываемом состоянии, а в деятельности; точно так же, как и добродетель и порок его не в испытываемом состоянии, а в деятельности.
Для камня, брошенного вверх, нет ничего дурного в том, чтобы упасть вниз, и ничего хорошего в том, чтобы нестись вверх.
Проникни внутрь присущего им господствующего начала, и ты увидишь, каких судей ты боишься и как они судят о собственных делах.
Все подвержено изменению. И ты сам находишься в процессе постоянного перехода в другое и частичного умирания. Да и весь мир.
Проступки другого человека следует оставлять при нем.
Прекращение деятельности, приостановка стремления и способности убеждения и вообще смерть отнюдь еще не есть зло. Подумай только о возрастах, как то: детство, юность, молодость, старость. Ведь и в них всякое изменение – смерть. Но разве все это страшно? Подумай, далее, о своей жизни при деле, затем при матери и при отце и, всюду наталкиваясь на всяческие различия, изменения и прекращения, спроси себя: «Разве страшно все это?» Но в таком случае не страшны и прекращение, приостановка и изменение всей жизни.
Обратись к господствующему началу, присущему тебе, Целому, и твоему ближнему. К присущему тебе, чтобы внедрить в него справедливость, к тому, что присуще Целому, чтобы вспомнить, чьей частью ты являешься, к тому, что присуще твоему ближнему, чтобы знать, действовал ли он по неведению или со знанием, и в то же время не упускать из вида, что он – родственен тебе.