О славе. Вглядись в образ мыслей честолюбцев: каков он и каково то, к чему они стремятся и чего избегают. На берегу морском один слой песка наносится на другой и скрывает его под собой. Точно так же и в жизни: бывшее раньше очень быстро исчезает под тем, что наступает вслед за ним.
Слова Платона: «Думаешь ли ты, что душе возвышенной и объемлющей своим взором все время и все сущее, жизнь человеческая покажется чем-нибудь значительным?» – «Это невозможно», – сказал он. «Следовательно, и смерть подобный человек не сочтет за нечто ужасное?» – «Отнюдь нет».
Слова Антисфена: «Делать добро и пользоваться в то же время дурной славой – в этом есть нечто царственное».
Плутарх считал, что эти слова принадлежат не Антисфену, а Александру Македонскому. А вот Эпиктет и Диоген Лаэртский утверждали, что так высказался Антисфен.
Позор, если лицо послушно велениям души, принимает вид и выражение, сообразные с ней, а сама душа не в силах придать себе надлежащий вид и выражение.
Что пользы гневаться на вещи? Дела нет до наших чувств вещам…
Будь и богам бессмертным, и нам, земнородным, отрадой.
Нельзя, чтоб в день свой не пожата жизнь была, как спелый колос, – не жил сей, не умер тот.
Хотя б меня с двумя детьми забыли вы, Цари небес, – все ж разум есть и правда в том.
Мне сопутница – правда; со мною добро. Пусть не увлекает тебя ни чужое отчаяние, ни ликование.
Стоики считали сочувствие страстью, а страсти все являлись пороком с их точки зрения. Так что сочувствие, сострадание – низменное состояние души, которого следует избегать. То есть, если кто-то испытывает страдание, то не стоит страдать вместе с этим человеком, гораздо лучше воспользоваться своим разумом и оказать ему посильную помощь.
Слова Платона: «На это же я представлю справедливое возражение: «Не хорошо ты судишь, милый друг, если думаешь, что сколько-нибудь дельный человек должен учитывать возможность остаться в живых или умереть, а не смотреть в своем действии только на то, справедливо или несправедливо он действует и достойно ли человека хорошего или дурного».
«Таково то, мужи Афинские, истинное положение вещей. Если кто сам себе назначил известную должность, считая ее наилучшей, или же был назначен на оную начальником, то должен и оставаться на ней, подвергаясь опасностям и не считаясь ни с чем, ни со смертью, ни с чем-либо другим, кроме постыдного».
Можно предположить, что Марк Аврелий примеряет на себя цитату Платона, высказывая таким образом некое недовольство своим положением императора, однако, тут же утверждая, что отказаться от этого положения невозможно, так как следует неукоснительно выполнять свой долг, считаясь не с собственными желаниями, а лишь с возможностью совершить нечто несообразное со своей природой (в стоическом смысле), постыдное.