- Теперь понятно, почему вы пошли со мной, сэр. В каникулы за границу выбраться не удалось, а тут дополнительные денёчки у моря, - вместо ответа съехидничала я. – Ну как такое пропустить? Или это всё вокруг глянцевая оболочка, под которой скрывается ужас?
- Верно, - не менее ехидным голосом ответил Хов и замолчал, давая погадать, что конкретно верно. – Идёмте в бар, Волхов. Нам действительно нужно переодеться. И снимите уже ваши ботинки, а то простудитесь.
Я послушно разулась. Ноги тут же погрузились в мягонький белый песочек. Стало ясно, почему хозяин всего этого великолепия был босиком. Не удивлюсь, если за пределами замка он постоянно так бродит. Песочек мало того, что обладал невероятной мягкостью, так ещё и чудной температурой, горячей, но не обжигающей.
В баре нас встретили как старых друзей. Все поздоровались с Корионом, умилились мне, а бармен, услышав голодную руладу моего желудка, предложил сделать салат и креветки в кляре. Я получила дополнительный шок. Все вокруг были невероятно вежливыми и приветливыми. Словно в Альварахе собрались одни интеллигенты, а вовсе не преступники.
Вариантов было два: либо на пляже действительно не было преступников, а проходила какая-то тусовка из местного населения, либо это действительно были преступники, но их перевоспитали. И я, глядя, как бармен по-дружески расспрашивает Хова о том, действительно ли мы принесли с собой Владыку, больше склонялась ко второму варианту. И в таком случае мне оставалось только аплодировать педагогическому таланту Альваха.
Взамен промокшей одежды нам выдали лёгкие белые брюки из хлопка и не менее лёгкую белую накидку с длинными рукавами. На голову предлагалось надеть широкополую соломенную шляпу или бандану. Профессор взял шляпу, я – ничего. Причёска позволяла. И плавки, конечно же.
Кстати, готовили тут классно. Салат оказался вполне сытным, креветки – огромными и вкусными. Пока я уплетала еду, а профессор потягивал кокосовое молоко, бармен и прочие эльты просвещали меня насчёт правил Альвараха.
Ходить можно везде. Работать – только в той сфере, которую знаешь, которая нравится, не хочешь работать – не работай. Еда растет сама, только руки успевай подставлять и освобождать сети. Библиотека – пожалуйста, в любое время, научных трудов только мало, в основном, художественная литература. Хочешь – пой, хочешь – рисуй, хочешь – пляши день-деньской до упаду. Всего три правила: не сквернословить, не цеплять других, не пропускать сигналы. Сигналов тоже было три: отбой, завтрак и разговоры с Альвахом. Разговоры были как коллективные, так и один на один. Отбой начинался в полночь, но, в принципе, разрешалось лечь и раньше.