– Это нежелательно, – сказал я. – Менты знают про этот адрес.
– Да, – вскинулся Щепа, – это точно, ещё как знают! Недавно были, про него расспрашивали! – Он ткнул в меня пальцем.
– Насчёт ментов не беспокойтесь, – ответил Никола Можайский. – Теперь слушайте внимательно. Сейчас главный для нас человек – это дочь Ворошилова. Её отец всё про нас знал, он был на нашей стороне. Дочь тоже теперь всё про нас знает, и она тоже должна быть на нашей стороне.
– Она сдала нас, – возразил я.
– Это ничего, – ответил Никола. – Бог прощает, и мы ей простим. Она продолжит дело своего отца, она будет нам помогать. Это её крестный путь.
– Очень рискованно, – осторожно сказал Читарь. – Молодая девчонка, ветер в голове. И она считает нас виновниками смерти отца. К ней нельзя приближаться. Сделаем так, как делали всегда. Спрячемся года на три, пока всё не уляжется. Время – наш союзник.
Щепа расхохотался и зааплодировал.
– Вот! – нервно выкрикнул он. – Вот ваша стратегия! Спрятаться, ждать, бояться! Играть в засекреченных шпионов!
– Не кричи, – сказал я. – Какой пример девочке подаёшь?
Евдокия посмотрела на меня с удивлением.
– Ничего, – спокойно сказала она, – мне интересно.
– Евдокия пусть послушает, – мягко произнёс Никола Можайский и повернулся к ней. – Ты понимаешь, кто я такой?
– Конечно, – ответила Евдокия. – Ты тут главный.
– Я, – сказал Никола, – деревянный резной образ святого Николая, архиепископа Мир Ликийских. Мой дом в Никольском соборе, в городе Можайске. – Никола развёл руками. – И да, я тут главный. У меня есть одна проблема: к утру я должен вернуться домой, в храм. Поэтому всё сделаем сегодня ночью. Звоните дочери Ворошилова, назначайте встречу. Если она в Москве – мы к ней сами явимся. Если нет – мы за ней машину пошлём. Скажите, что это в её интересах, что дело касается её отца.
– Это ошибка, – упрямо сказал Читарь. – Из-за неё мы себя подожгли. Из-за неё я треснул! И с её отцом тоже не всё было гладко. Я его другом не считал. Он преследовал свою выгоду. Богом заклинаю, владыко, не ходите к его дочери.
Никола Можайский нахмурился.
– Ты можешь не ходить. Разрешаю. Ты повредился, тебе надо отлежаться. Хочешь, езжай ко мне в Можайск, я тебе найду укрывище.
– Не надо мне в Можайск, – всё так же упрямо ответил Читарь. – Мне домой надо, я должен быть при своих книгах.
– Книги не пропадут, – твёрдо сказал Никола. – Верь мне, брат. Я вижу, ты пошатнулся в вере, – но это ничего, со всеми бывает. Помни, что сам Господь вложил мне в руки меч для защиты от врагов.
– Я помню, – ответил Читарь, задрожав, – но также и другое помню. Как рассекали нас топорами, как бросали в овраги! Давеча молились перед нами, кресты клали, свечи жгли… А потом те же самые, кто молился, – вышвырнули, как больных собак! И теперь нам хода нет в наши собственные дома! И мне Богом велено это всё помнить! Как я могу верить живым смертным, ежели они перестали верить в меня? Написано: кто желает укрепить дух, тот пусть удалится прочь от людей, от их суеты и страстей мелочных!