Ткнул в меня:
– Ты с нами.
Ткнул в Читаря:
– Ты – ко мне в Можайск. Там уже ждут. Я вызвал такси. Девочку возьмёшь с собой. Отвечаешь за неё. Твою рану обработают, заделают левкасом.
– Левкас не поможет, – сказал я.
– Там видно будет, – ответил Никола Можайский с некоторым раздражением, и гулко хлопнул в ладоши, и распорядился: – Давайте, не стойте! Время дорого! До рассвета надо всё провернуть!
Его дух – безразмерный, огненный, живой – обжёг нас всех, и мы засуетились, засобирались, ринулись к выходу, едва не толкаясь локтями; подождали Щепу – он исчез и вскоре вернулся в пошловатом, но явно дорогостоящем костюме плейбоя: джинсы, обтягивающие зад, шерстяной приталенный пиджак, из нагрудного кармана игриво торчит угол яркого платочка, рубаха с расстёгнутым воротом, манжеты с золотыми запонками. Мне показалось, что ему нравится происходящее.
– Деньги брать? – спросил он.
– Все, что есть, – ответил Никола.
2
Заразившись драйвом, мы выскочили из квартиры единой сплочённой бандой, пробежали по фойе мимо охранника – он посмотрел с интересом, нашёл среди незнакомых лиц одно знакомое – Щепы, тот ему кивнул; во дворе расселись по машинам; время было – третий час ночи; Читарь, опираясь на свой посох, загрузился в ожидающее уже такси, Евдокия – рядом с ним; таксиста я не разглядел, волновался; Евдокия так и не получила в эту ночь ничего из того, что просила, – ни духов, ни помады, но не напомнила; такси отчалило.
Втроём – Щепа, Никола и я – погнали в огромном, рычащем джипе сквозь Москву. Она понравилась мне – горящая неоном, пахнущая грехами, авантюрами, молодым безумием.
А был ли я когда-нибудь молод? А буду ли я старым? Обычные смертные торопятся жить, знают, что жизнь – конечна, а как быть мне, деревянному? Я ничего не знаю. Может быть, я погибну завтра, – или через пять столетий. У меня есть в с ё будущее – но нет ни малейшего понимания о нём.
Нашли адрес: рядом с Садовым кольцом, дома все массивные, пятиэтажные, старые, дворы просторные, тихие, заросшие клёнами и берёзами, надёжно огороженные заборами, на въездах – шлагбаумы: только для своих.
– Паркуйся, – велел Щепе Никола Можайский. – Ждите. Я пойду один, потом позвоню, вы подниметесь. Дальше – по ситуации.
– Да она тебе не откроет, – сказал Щепа.
Никола Можайский показал удостоверение в красной обложке.
– У меня вот это есть.
– Ясно, – сказал Щепа. – Но менты ночью по домам не ходят, им запрещено.
– Я гляжу, ты в теме, – ядовито отбил Никола Можайский и, ничего не добавив, вышел из машины, поправил пистолет за поясом, покатился шаром, исчез за углом.