Провозглашая это, Ворошилов непрерывно испускал сигаретный дым и элегантно закладывал виражи, выводя тяжёлую машину по поворотам на трассу. Я упирался руками и ногами, и придерживал сгнившего истукана.
Читарь кашлянул.
– Я одного не пойму, – сказал он. – А зачем французам и американцам покупать русские деревянные скульптуры? Они же – католики, у них своих скульптур навалом.
– Коллекционеры, – ответил Ворошилов. – Чудаки с большими деньгами. Там очень развит рынок антиквариата. Русское религиозное искусство ценится.
– А зачем, – спросил Читарь, – нам обслуживать американских чудаков?
– Чтоб выйти на их уровень. Так в науке делаются карьеры. Каждая публикация в западном научном журнале – на вес золота. Я тебе уже объяснял. Всё упирается в публикации.
Я открыл рот, чтоб спросить, зачем нам продавать американцам и французам наших сестёр и братьев, “по пять тысяч баксов за экземпляр в хорошем состоянии”, – но вовремя прикусил язык. Девушка, сидевшая рядом с Ворошиловым, – то ли жена его, то ли подруга – не принадлежала к нашему народу; от неё слишком сильно пахло духами, пудрой, при ней следовало помалкивать. Для неё мы с Читарем были просто реставраторы, скромные парни- умельцы.
– Тут два фактора, – уверенно продолжал Ворошилов. – Два прямо взаимосвязанных фактора. Научный авторитет – и финансирование. Сейчас у меня есть и то, и другое. И я не упущу свой шанс. Ваша задача – сосредоточиться на реставрации.
– Дак это, – сказал Читарь простецким тоном, – тут малость не вяжется. Если таких фигур пятьдесят – они считаются редкостью, цена на них подскакивает. А ежели таких фигур будет десять тысяч – цена на них упадёт.
– Правильно мыслишь, – похвалил Ворошилов. – Абсолютно правильно мыслишь, дружище! Но всё в наших руках. Сколько их есть – только мы знаем. Это называется монополия. Мы действуем, как голландский “Де Бирс”, есть такая корпорация, монополист на мировом рынке алмазов. Цена падает – мы ограничиваем выход товара на рынок. Цена поднимается – мы выкидываем новую партию. Мы контролируем цены в мировом масштабе. Рынок наш, мы его полностью подминаем под себя. Мы не коммерсанты, мы не делаем деньги, – но без денег мы работать не можем. Вы ж не знаете, сколько стоит содержать мастерскую в Москве, чтоб там поддерживать нужную влажность, оплачивать аренду, охрану, страховку от пожара. А закупить материалы? Знаете, сколько стоит брус из красного дерева? Я еле тяну, я ничего себе не могу позволить. Допустим, тут на днях приезжали коллеги из Сербии – а мне их не на что было в ресторан сводить, буквально. Всё очень непросто, отказываю себе в элементарном.