Какое-то время в апрельском сумраке маячили красные задние фонари.
Уехала. А я остался – в виде молодого лохматого мужика, одетого в драные джинсы и ветхую рабочую фуфайку, возле калитки в сплошном чёрном заборе, с наполовину срезанным мизинцем, с распиленным предплечьем.
А как иначе было ей объяснить?
Пока от себя не отрежешь – никому ничего не докажешь.
Жаль было видеть, как удаляются красные огни, – слишком быстро; слишком звонко звенел мотор; слишком торопилась дочь Ворошилова сбежать.
Но совесть моя была чиста. Я во всём признался, рассказал и показал. Дальше всё произойдёт само собой, по воле Создателя.
Я представил, как она выедет из деревни на просёлок, и по тому просёлку доберётся, через рытвины и лужи, до ровной асфальтовой дороги, и разгонится по той дороге, и через десять километров увидит автозаправку, ярко освещённую, уютную, с магазинчиком и кофейным автоматом. И там она остановится, наверное, чтобы вернуться в привычный мир. Я бы на её месте так и сделал.
Потом она отдышится, успокоится и поедет домой в город. Если с ней подруга или друг – ей будет легче.
А что она сделает назавтра – то́ нам неведомо.
– То нам неведомо, – сказал я себе.
Вокруг меня сомкнулся мой привычный мир – надо было возвращаться к работе.
Я позвонил Читарю, послушал длинные гудки и сбросил звонок.
Спустя полминуты он перезвонил сам.
– Жду тебя завтра, – сказал я. – У меня почти готово.
22
Читарь приехал своим ходом, на автобусе. Так мы договорились заранее. В нашем деле никакая предосторожность не помешает. Чужая машина, стоящая во дворе, – знак того, что в доме кто-то есть. А если двор пуст, и свет не горит, и закрыты ставни, – стало быть, и в доме никого. Явится незваный гость, постучится – да и уйдёт ни с чем.
Я помог Читарю вытащить огромный тяжкий рюкзак.
Не знаю, как мы выглядели со стороны. Наверное, крестьянами, деревенщинами. Ботинки из военторга, старые куртки.
Выглядели как надо: увидишь таких – и забудешь через минуту.
Пока шли – я всё рассказал. Про дочь Ворошилова, про своё признание, про её поспешное бегство.
– Очень хорошо, – сказал Читарь, – ты всё сделал правильно. Но она наверняка пойдёт в полицию.
– Наверняка, – сказал я. – Но выхода не было. Соврать я бы не смог. И даже если б вообще не пустил её – ничего бы не изменилось. Она узнала бы, так или иначе. Сегодня или через месяц – какая разница?
В доме Читарь размашисто перекрестился на образа, вытащил из рюкзака два больших пакета, они слегка пованивали тухлым.
– Бараньи мослы, – показал Читарь, – а тут говяжьи. Но ты не лезь, я сам всё сделаю. Кастрюли давай. И вода хорошая нужна, родниковая. Колодезная не подойдёт.