— Что ещё у вас для меня есть?
Эвелин задохнулась от возмущения:
— Эти серьги с подвесками дорого стоят!
— Они явно не обошлись вам в тысячу фунтов. Сомневаюсь, что вы заплатили за них хотя бы пенни. — Он ухмыльнулся, и его черный зуб заставил Эвелин отвести взгляд.
Этот тип был абсолютно прав, хотя и груб — эти серьги не стоили ей ни пенни.
— Их подарил мой любимый муж, — прошептала она.
— А теперь у вас не лучшие времена. Ну да, я слышал, все вокруг слышали. Выходит, он явно оставил вам что-то ценное в том сундуке во Франции. Но если вы хотите получить это, вам нужно заплатить гораздо больше, чем стоят эти серьги.
Эвелин хотелось плакать. Она вытащила из сумочки подходящее к серьгам кольцо и положила его рядом на стол. Это был сапфир в пять каратов, окаймленный бриллиантами.
Уайт схватил украшения, сунул их в носовой платок и запихнул в задний карман брюк. Потом встал и улыбнулся:
— Я вернусь через неделю-другую. Тогда-то мы и сможем продолжить разговор.
Эвелин подскочила на месте:
— Постойте-ка, мистер Уайт, я рассчитываю на то, что вы отправитесь во Францию прямо сейчас!
Но контрабандист невозмутимо направился к выходу. На полпути он обернулся и усмехнулся, потом шутливо отдал ей честь, махнув пальцем у виска. Не веря своим глазам, Эвелин схватилась за стол, а Уайт между тем не спеша пробрался сквозь толпу и скрылся в дверном проеме.
Он уходил — с её драгоценностями! Эвелин промчалась через общую комнату, в ужасе осознавая смысл произошедшего: она только что отдала свои сапфиры незнакомцу, не заслуживающему доверия, очень неблагонадежному незнакомцу. Увы, когда Эвелин добежала до парадной двери трактира, Эд Уайт уже вскочил на коня и ускакал прочь.
Эвелин в бессилии сползла по дверному косяку. Неужели этот тип только что украл её драгоценности? Или он на самом деле собирается вернуться и планирует отправиться во Францию вместе с ней? О, она так не думала!
И вдруг Эвелин осознала, какой необычайно наивной она была, заплатив этому типу авансом. Одно дело — заплатить заранее Грейстоуну за то, что он вывез её из Франции, в конце концов, она уже была на борту его судна! И Эвелин по-прежнему доверяла Грейстоуну: даже если он поцеловал её, отверг её и ушел от неё, на него можно было положиться настолько, чтобы заплатить авансом, ведь он был, по рождению и по натуре, истинным джентльменом. Он никогда не обокрал бы её — он выполнил бы свою миссию. Но Уайт был контрабандистом, бандитом, а теперь ещё и проклятым вором.
Вот чёрт!
Эвелин поспешила уйти из трактира прежде, чем Трим успел пригласить её на ланч в компании своей жены. Слезы жгли глаза. «Нужно найти способ как-то вернуть себе эти сапфиры», подумала Эвелин. Но даже притом, что она была полна решимости, мудрая часть её существа прекрасно понимала: это — безнадежное дело.