Милиционер видел Франциска. Это был обычный подросток, которого прижало к стеклу. Милиционер думал, что прямо сейчас, через мгновенье, у этого парня треснет черепная коробка. Оказавшись под душным одеялом, сшитым из десятка человеческий тел, этот подросток потерял сознание или умер. Милиционер не разбирал. Он только повторял: «Ёп твою мать…».
Придя в себя, удерживая двумя руками рацию, милиционер сообщил в эфир: «Наверное, нужно подкрепление»…
Он пытался расслышать ответ командира, но хруст позвоночников и невообразимый ор все заглушал…
…Когда толпу удалось остановить, в небольшом переходе скопилось около пятисот тел. Окровавленные и бездыханные. Людское брожение. Пока первые вызывали «скорую помощь», вторые, разгребая тела, пытались помочь тем, кто еще подавал признаки жизни. В это время третьи, под видом содействия, ловко срывали с людей часы и цепочки. Воистину, первыми с корабля на бал прибегают крысы. Пока третьи продолжали делать то, что делали, четвертые с ужасом рассказывали пятым, что там, по ходу, полная жопа, что, короче, они все туда поперли, а менты, мудаки, закрыли двери в метро и никого не пускали — и что, по ходу, с той стороны, с другой улицы, со стороны собора в переход тоже бежали люди, и что непонятно, сколько вообще тысяч людей столкнулись в узком переходе; и что бабы, блядь, на своих ебаных каблуках поскальзывались на скользком мраморе, падали и всё, блядь, приехали…
Настя опоздала. Сильно. Никак не могла выбрать подходящую майку. Первая слишком просвечивала, на второй откуда ни возьмись появились катышки. Когда она попыталась подойти к переходу, все вокруг было оцеплено. Повсюду выли сирены «скорой помощи». Бегали какие-то люди. Женщины отчего-то плакали. Рыдали мужчины. Настя поняла, что концерт закончился. «Наверное, опять эти тупые оппозиционеры что-то устроили», — подумала она. — Вечно они всем недовольны. Столько милиции бывает только на Маршах свободы». Подойдя к одному из милиционеров, девушка попыталась объяснить, что ей нужно пройти к переходу, что у нее там свидание с парнем и что…
…От грубых слов милиционера Насте стало не по себе. Девушка покраснела. Она не привыкла, чтобы с ней, самой красивой девочкой школы, так разговаривали. «Хам», — подумала Настя и отошла в сторону. От обиды она чуть не заплакала. Девушка так расстроилась, что не заметила, как рядом, всего в нескольких метрах от нее, пронесли Циска.
В тот вечер столичные телефонные сети подверглись небывалой нагрузке. Город вибрировал. Накалялся. Вопросов было так много, что задавали только один: