Хоть томится, хоть трепещет
Каждый лист твой под струей...
Но струя бежит и плещет
И, на солнце нежась, блещет
И смеется над тобой...
Композитор в этом романсе через детализированную изобразительность в равной степени и голоса и аккомпанемента стремится одухотворить эту запечатленную поэтом картину: вступительные 1½ такта — как гроздья склонившихся к воде ветвей — не просто вступление, а лейтмотив, он возвращается в основном виде в шестом такте, а с девятого такта, орнаментированно варьируясь, звучит до самого конца; сам же «орнамент» рисует то, как бежит и плещет струя. «Изобразительно» звучит и партия голоса: в первых двух фразах преобладает спокойное движение четвертями, а от слов «и дрожащими листами» и т. д. в волнообразной мелодии — движение восьмыми и шестнадцатыми. Предпоследние два такта в партии фортепиано — почти буквальное повторение вступительных, так заключена в рамку любимая картина.
Следующий романс — «Дума за думой, волна за волной» (№ 3) — также миниатюрен, в нем 18 тактов. Шестистрочное стихотворение Тютчева, положенное в основу романса, озаглавлено «Волна и дума», и, думается, композитор отказался от этого названия потому, что в нем потерялась бы музыка самого стихотворения. Оно так музыкально, что музыка вроде бы ему и не нужна. Но ведь и думы, теснящие сердце, и волны в безбрежном море способны родить в любом человеке музыку, но каждый ли сумеет ее выразить?! Особенностью романса является неизменный однотактовый лейтмотив, проходящий в фортепианной партии, частично в параллельном звучании у голоса и в их полифоническом переплетении. Рождается он из тоскливых повторов ноты ля во вступительном двутакте к романсу, на этой же ноте как бы застывает первый слог слова «Дума» (пианиссимо на фермате). Так озвучивается, материализуется вечно существующее, вечно вопрошающее чувство-мысль. И длится мелодия, собственно, не мелодия, а тихая речь «про себя». Лишь на второй кульминации певец на миг «показывает» нам отчаяние героя и вновь уводит в вечность, а вдали — свет, иначе не был бы мажорным заключительный аккорд.
«Сумерки» (№ 4) — такое название дал Метнер романсу на слова изумительного тютчевского стихотворения «Тени сизые смесились» (поэтом не озаглавленного).
«Тени сизые смесились...» — встает картина вечерних сумерек, когда тени еще не черны, они цвета сизого крыла голубя, и они смешиваются, удлиняясь.
Когда еще и еще раз читаешь это стихотворение, является сожаление, что Тютчев не был композитором. (В то же время ни одному композитору не удалось пока написать таких стихов.) Поэт удивительно «подбирает» слова и рифмы. Но ведь только музыка может передать на самом деле