И… боже, я был настолько эгоистичным и зацикленным на себе, но, будучи полностью раздавленным, еще боялся и за себя. Разумеется, я знал про смерть, но она всегда являлась чем-то абстрактным. Сейчас она стала поразительно реальной. Близкие мне люди умрут. Мои родственники.
Все мы.
Каждый реальный человек, которого я знал, умрет.
И я тоже.
Однажды я увижу последнее, что когда-либо смогу увидеть. А на следующий день кто-то выпустит песню, которую я никогда не услышу. По статистике, самые потрясающие события, которые когда-либо произойдут в мире, будут иметь место в далеком будущем, и я никогда про них не узнаю.
Сколько прекрасных, удивительных вещей случится однажды, а меня уже не будет в живых. А я не хотел, чтобы мир продолжал существовать без меня. Конечно, хотел… не то чтобы я собирался утащить всех с собой… нет! Но мысль о том, что я есть, а потом исчезну, а миру будет просто плевать, была такой… она просто… она заставляла меня чувствовать себя опустошенным.
Уилл посмеялся бы надо мной и назвал готом, если бы увидел, поскольку я, наверное, соответствовал всем экзистенциальным стереотипам, но серьезно, в чем смысл?.. Я имею в виду всего этого? Если мы исчезнем в мгновение ока, то зачем надрываться, пока мы живы? Мы ведь не сможем вспомнить ничего, когда умрем.
Я скинул обувь, прижал колени к груди и уставился на экран телевизора.
Я наполовину ожидал, что дети начнут задавать мне вопросы о загробной жизни: там ли сейчас их мама, скелет ли она теперь и так далее. Но вот что странно. Они подозрительно молчали. Прям слишком подозрительно. Криста, которая никогда не замолкала, просто таращилась в телевизор. Или, точнее, сквозь телевизор… остекленевшими глазами, устроившись на ярко-розовом кресле-мешке.
Дилан, сидящий в своем кресле-мешке с изображениями паровозика Томаса, держал бутылочку, но не пил из нее. Я озадаченно выпрямился. С каких пор он перестал пользоваться стаканами и кружками?
– Эй, Дил. Я давно не видел бутылку.
– Это моя бутылка.
– Да, помню.
– Моя бутылка.
– Да, я в курсе.
– Я тебе не дам.
– О’кей. Она мне не нужна.
– Я не дам тебе мою бутылку! ЭТО МОЯ БУТЫЛКА, Я ЕЕ ХОЧУ, ОНА НЕ ТВОЯ! – завизжал он, сворачиваясь в клубок на своем кресле. Криста даже на него не взглянула, а он продолжал кричать: – ЭТО МОЯ БУТЫЛКА! МОЯ БУТЫЛКА, МОЯ БУТЫЛКА!
Ну вот.
– Дилан, да, я понимаю. Я не…
– НЕ БЕРИ ЕЕ!
– Я не беру!
– ЭТО НЕ ТВОЯ БУТЫЛКА, ОЛЛИ! НЕ ТВОЯ, НЕ ТВО… – Он, не договорив, начал вовсю выть, вызывая демона из глубин логова Аида.
Я вскочил на ноги и направился к нему, чтобы попытаться успокоить.