– Говорил же! – воскликнул он, высмаркивая воду через нос.
– Нет, попробуй и… да, но чуть-чуть изогнись… нет, еще сильнее, Уилл!
Я положил ладони на его спину и помог принять позу.
– Вот так.
Его кожа была теплой на ощупь.
– Ясно, – прошептал он, прежде чем сглотнуть.
Потом он повернулся, снова начал грести и оказался сантиметрах в семи от моего лица.
Но не отодвинулся.
Наши ноги несколько раз столкнулись. Мои ладони до сих пор горели там, где прикасались к его коже. Он посмотрел на меня так напряженно, что застал врасплох.
Внезапно я понял, что он действительно очень пристально на меня смотрел.
Именно с таким выражением лица.
Я только-только начал надеяться, как его ладонь нашла мою талию – и он меня поцеловал.
Очередной четверг, очередная репетиция.
И она затягивалась. У группы появились новые песни, и Иззи хотела, чтобы мы выучили их поскорее, но мы никак не могли добиться того, чтобы Саид и Эмерсон хоть в чем-то друг с другом согласились, начиная с темпа и заканчивая гармониями и текстами.
Хотя мне было не особо важно, закончим ли мы позже. Девочки ушли на баскетбольный матч. Я бы тоже к ним присоединился, но дело в том, что я скорее почистил бы зубы колючей проволокой, чем посмотрел бы спортивный матч вживую, поэтому я высказал сожаление, но отказался. К тому же мне пришлось пропустить прошлую репетицию, чтобы в срочном порядке поехать и посидеть с детьми, когда у тети Линды появилась резкая боль в боку. К счастью, это не оказалось ничем серьезным, но я не мог гарантировать, что приступ не случится еще раз, поэтому не мог позволить себе прогулять вдобавок и репетицию.
Мы играли около часа, когда Саид и Эмерсон объявили перерыв, чтобы поспорить по поводу строки в песне.
Саид настаивал на изначальном: «Обхвати меня руками, когда зажжется свет над нами», – а Эмерсон проталкивал кое-что получше: «Тьма хочет ослепить нас, но жар горит внутри нас». Иззи, которая думала, что текст нужен лишь для того, чтобы дополнять эпичную барабанную партию, решила их практически игнорировать, пока экспериментировала с разными битами и мычала себе под нос припев. Я не мог сосредоточиться (пребывал в легкомысленном, сентиментальном раздрае с самого Дня благодарения), поэтому расположился на табуретке и стал смотреть на остальных с легкой улыбкой. Такой легкой, что даже не заметил, что Иззи перестала играть. Пока она не бросила конфету «Скитлс», которая угодила в мою голову.
– Чего ты такой улыбчивый? – спросила она. – Похож на диснеевскую принцессу, хватит.
Я нашел «Скитлс» на ковре и сунул себе в рот.