- Целая флотилия добродетелей, - пошутил Паша, и беспокойство вновь посетило его душу, - а нет ли здесь "Праведного"?
- Это флагман будет, - подтвердил Игореша, и обитатели избушки понимающе переглянулись, - но, верно, я мастер плохой. Материал на паруса не подберу, а корпус тяжеловат, переворачивается и тонет. - и с надеждой почему-то на гостя поглядел: мол, не поможешь ли?
- Да, - засуетился Паша и вытащил из кармана два птичьих пера. И по форме-то, по форме они, словно по заказу, настоящие паруса. - Держи.
В мгновение ока радужные, переливающиеся паруса были установлены и крошечный кораблик пущен на воду. Ах, до чего же отрадно было глядеть на легкую, подвижную стайку, предводительствуемую им! Замирало сердце, благодарно волновалась, трепетала душа, словно воочию сбывались обетования. Ах, спасибо, спасибо за все!
- Выходит, птицы опять прилетали... - раздумчиво качала головой баба Нина.
- А что это за птицы? Что за дивные птицы такие?
- Одна - вещая, Гамаюн, а другая райская - Алконост.
- Да разве ж они существуют?
- Экий ты невер, Паша! Да ведь ты видел их! - укорила баба Нина.
Пашу ожгло стыдом и еще какой-то тоской, будто и тут виноват. И вдруг вспомнил:
- Мама! Бабушка! Мне бежать надо! Торопиться! Они с ума сходят, волнуются!
Его не удерживали, глядели с улыбками, а баба Нина протянула вышитый платок.
- Возьми на память!
В каждом уголке наискосок стояло имя: Нина, Игорь, Ольга, Петр, а посередине - личико детское, надо лбом - кудряшки, щечки пухлые, и крылышки над головкой домиком согнуты.
- Прощай, Паша!
- Прощайте!
Сошел со ступеней, у березки пошарил: "может, и мне перо найдется?". Не видать. И побежал. Солнце садится, пора спешить, а дом - рядом совсем: за овражком лужок, речку по деревянному мосту перебежать... смотри-ка рыба плещется, вон, шляпой накрылся, рыбак на берегу сидит, потом перелесочек, а вот и Любавино.
Ах, как тепло, как тепло стало ему! Он возвратился. И какая разница, чем он обременен, когда за ветхим забором виднеются кусты шиповника и терна и тропинка сквозь лаз в заборе ведет через сад и огород - к дому. И сладкий запах щекочет ноздри - бабушка печет пироги, и доносится слабый, но чистый голос: "Давай пожмем друг другу руки и в дальний путь на долгие года". Мама возвратилась. Сейчас Паша кинется туда, обнимет ее, прижмется, уткнется в ее домашний, весь в крупных розах халат: "Ма-амочка!" Солнце вот-вот сядет, но его незаходимая радость сияет все ярче и ярче. Он склоняется, чтобы нырнуть под доску, болтающуюся на одном гвозде, и тут застывает и разгибается, всей душой исходя слезами по утраченному в один миг.