* * *
Несмотря на все усилия по налаживанию здорового питания в своей семье, Алена так и не худеет, скорее поправляется. Понемногу, по чуть-чуть, но ее тело все больше и больше становится похоже на тело мамы, тети и бабушки. Все они круглые, уютные, аппетитные. Все – и Алена. И чем больше она поправляется, тем решительнее и строже следит за питанием дочки, тем больше накладывает на него ограничений, тем больше поводов для этого находится.
Вот Вероника идет в школу, в первый класс. Там положены завтраки, а тем, кто на продленке, – еще и обеды. Алена сделала попытку изгнать из школьной столовой сдобные булки и сахарные «язычки», а также кисель на крахмале и суп на мясном бульоне. Но понимания не встретила ни среди родителей, ни у администрации. А директор школы, каким-то чудом наладивший в своей школе почти домашнее питание и очень гордившийся всеми сотрудниками столовой и, кстати сказать, учивший еще Алену, прямо сказал ей, что занимается она ерундой, что лишать детей еды он не намерен, что соевые котлеты – это опасное извращение, не говоря уже о ягодах чиа.
Алена смирилась. Еще больше стала напирать на здоровое питание. Дома ввела в обиход голодание: в обязательном порядке, в течение дня только водичка с лимоном. Выбрала для этого субботу, чтобы все дома и под присмотром. Антон возроптал было, но плюнул и смирился. Дети сначала решили, что это такая новая веселая игра. Но когда поняли, что мама всерьез собирается жить без еды целый день и когда Вероника получила от нее нагоняй за то, что полезла в холодильник за творожком, со страхом смирились тоже. Страшен мамин гнев, когда дело касается питания…
После Нового года Алену вдруг вызвала в школу Вероникина учительница. Алена пришла. Учительница была совсем молоденькая, первый год после Владимирского института, в городке ее почти никто не знал. Пригласила сразу к директору. Леонид Андреевич, обычно шумно-веселый и приветливый, выглядел хмурым, стало видно, что он вообще-то уже очень пожилой человек, даже, наверное, старый. Посмотрел на Алену внимательно, без улыбки, усадил за стол и сказал резко:
– Вот что, мать моя. Твоя Вероника ворует еду в столовой. Систематически, – он сделал упор на последнем слове и помолчал выразительно. Алена сидела оглушенная. Как это: ворует еду? Ее дочка? – Да, да! Именно – твоя дочка ворует еду в столовой. И я тебе сейчас объясню почему. Потому что она у тебя голодная! – директор говорил очень громко, почти кричал. – Ты меня слышишь? 70 лет прошло после окончания войны, а у тебя голодный ребенок! Дарья Сергеевна, – директор кивнул на молодую учительницу, – теперь после продленки ее домой не отпускает сразу, ведет в столовую… Ей Светлана, повариха наша, специально ужин стала готовить. Понимаешь, да? И Вероника перестала воровать еду. Она теперь не ходит по школе голодная. У нее все хорошо. Только мамаша сумасшедшая!