Марианна Николаевна, напуганная дочкиной истерикой, с тревогой наблюдала за девочкой. Та села за стол, вяло поковыряла отбивную, надкусила соленый огурец…Так и просидела тихая, домучила котлету почти до конца и ушла к себе в комнату, закрыла за собой дверь, чего в их доме отродясь не бывало. Закрытая дверь настораживала.
На следующий день Полина не пошла в школу. Мол, горло болит.
К ужину не вышла – сказала, что из-за горла совсем не хочет есть.
Наутро поднялась температура.
Марианна принялась дочку лечить: чай с малиной, полоскания… Горло прошло, температура и общая вялость остались. Неделя прошла, другая… Все то же: Поля лежит носом к стене, на все попытки заговорить отзывается слезами. Днем спит, ночью шарахается по квартире, щелкает замком входной двери… Кажется, начала курить! Марианна не спит, ворочается, но выйти к дочке боится, с ней совсем стало сложно, то ревет, то огрызается…
Она с ног сбилась, пытаясь угадать, чего дочке хочется скушать… Все бесполезно, Полина упорно жует свою гречку и салат, худеет…
Между тем кончается апрель, Полина уже месяц как не ходит в школу. Несколько раз звонила классная: девочка долго болеет, это серьезно? Марианна что-то наврала, самой стало неловко… Но почему-то не оказалось сил дать волю своей тревоге, рассказать, что дочь целыми днями лежит на кровати в лучшем случае с айпадом в руках, а в худшем – просто так. Заметалась по подругам: что с дочерью, как думаете? Те, конечно, все знают: это подросток, оставь в покое, само пройдет; ее сглазили, нужно к бабке, пусть снимет порчу; в церковь надо ходить… Ну и так далее…
Одна сказала: слушай, что-то мне все это не нравится, своди дочку к эндокринологу, мало ли… Тут Марианна насторожилась, но и обрадовалась: действительно, может быть, здесь что-то не так, сейчас поправим и заживем…
Пошли. Врач расспросила, назначила анализы… На вторичном приеме вздыхала, хмурилась, снова расспрашивала. Потом велела Марианне выйти из кабинета. Вышла, сидела под дверью, прислушивалась: дочка говорит редко, чаще слышно врача. О чем – не разобрать, только отдельные слова: «нервная система», «не все люди одинаковые», «твои родители» «понять, какая ты» и снова – «не все люди одинаковые». Наконец Полиночка вышла, бурнула: «Мам, зайди».
– Марианна Николаевна, хорошие новости такие: у Полины все в порядке с эндокринной системой, все, как говорится, идет по плану и по возрасту, – Марианна радостно выдохнула «ну-славабогу…». – Но вашей дочке нужна помощь, психологическая, а может быть, и помощь психиатра, если понадобится, – Марианна Николаевна схватилась за сердце. – Да, психиатра, потому что, скорее всего, у Полины депрессия, а она нуждается в медикаментозном лечении в том числе. Биохимию словами не поправить, но и без слов не справиться. У меня нет времени объяснить вам подробнее, одно могу сказать: бегите скорей, чтобы потом не разгребать годами. Запустите – через пару лет все равно про меня вспомните, но потерь будет уже больше. Дочке я все, что могла, объяснила. Записывайте телефон…