Даже не знаю, что меня в юности мучило больше: то, что я толстая, или что кто-то может это увидеть?
Я вслушивалась в обращенные к себе слова, чтобы вовремя отловить в них эту вот идею – «и он, и она тоже считают меня толстой». Очень утомительно.
А отношения с мужчинами и, так сказать, секс?
В моем случае это именно «так сказать».
Нет, дело не в том, что я никому не нравилась. Здесь как раз был полный порядок, который я объясняла по-своему: лицо-то у меня как у Шарлиз, и оно отвлекает мужчин от главного – моего уродливого тела. И когда дело доходило до секса, я преследовала именно эту цель: отвлечь их от моего тела.
У меня была – и есть – хорошо разработанная программа предъявления партнеру своего тела во время секса. В этом важном процессе ничто не могло быть случайным. Задач было несколько. Мужчина не должен видеть складки на боках, поэтому, если мне приходится повернуться к нему спиной, я старалась задрапироваться подручными средствами, простыней, рубашкой, майкой, или принимала такую позу, чтобы эти самые складки выглядели естественным изгибом.
Кроме того, меня очень волновал мой живот. Он всегда был неидеальным, не упругим, а довольно мягким и большим. Во время секса чаще всего живот трудно спрятать, но, по крайней мере, я не позволяла, чтобы он нависал над партнером во всей своей буквальной и непривлекательной полноте.
Но это не все. Еще ведь есть растяжки. Они повсюду, и на попе, и на бедрах. Поэтому я умею отступать от партнера спиной, и довольно долго мне казалось, что это не выглядит странным, так же как мое пристрастие к простыням, которыми я люблю прикрывать уродливые части своего тела, в том числе и толстые ноги.
Я бы предпочла заниматься сексом без света, но это не всегда совпадает с желанием партнеров…
С которыми у меня всегда и без того не очень. Как будто этот факт расходится с идеей, что благодаря смазливой мордочке я нравилась мужчинам? Нисколько, потому что обычно они исчезали после первого, иногда второго или третьего интимного свидания.
И это прекрасно укладывалось в мое представление о себе: кто же захочет спать с жирной теткой, у которой живот как бадья с тестом и чудовищная задница?
Потом, после пары лет терапии, до меня вдруг, именно вдруг, одномоментно, дошло, почему они исчезали, эти мужчины, среди которых были и вполне прекрасные и влюбленные в меня люди.
Когда дело доходило до интима и секса, я изрядно сбивала их с толку своим поведением. Каждый мой мужчина был неприятно потрясен тем, насколько механистично, догматично и стереотипно я проявляла себя. Никакой спонтанности, минимум тепла. Ни о спонтанности, ни о тепле не могло быть и речи, мне было не до того! Прикрыть ноги, живот, бедра, чтобы, не дай бог, не вызвать отвращения в моем партнере, он же, черт побери, не видел с самого начала, что имеет дело не с Кейт Мосс и даже не с Моникой Беллуччи. И чем больше мне нравился мужчина, тем страшнее было обнаружить себя, тем старательнее я делала все, чтобы не нависать над ним своим животом и не показывать растяжки на ягодицах.