Единственной видимой реакцией на мои слова, и явно гневной, были вспыхнувшие зрачки Августы. Пламя буквально затопило её глаза, и если бы мы стояли лицом к лицу, то я бы, наверное, отшатнулся от неожиданности, однако небольшой круглый стол создавал иллюзию относительной безопасности, а потому столь красочный эффект не произвёл на меня должного впечатления. Хотя выглядело несомненно очень круто. Почти как у моей Ольги. Но искорки молний в глазах моей княгини, если честно, нравились мне гораздо больше. Впрочем, баронесса моментально взяла себя в руки и, погасив внутреннее пламя, проговорила жёстким и угрожающим тоном:
— Если допустить, что я Валькирия, то вы ведёте себя на удивление вызывающе.
Однако на это и в соответствии со сказанным я нагло заявил:
— Возможно, потому что здесь и сейчас я могу себе это позволить. Или вы думаете, что единственная Валькирия на свете?
Августа, не ответив, вдруг перевела взгляд куда-то мне за спину и явственно напряглась. Мне не нужно было оборачиваться, чтобы понять, что она там увидела, а точнее кого. Как раз-таки та самая страховка, узнав о которой Рада окончательно успокоилась и, хотя бы на словах, перестала волноваться о моей безопасности.
— Здравствуйте, баронесса. Если желаете, то я готова незамедлительно принять у вас экзамен на высший ранг.
Свои слова подошедшая графиня Вяземская сопроводила картинным жестом, в результате которого ножны с мечом с громким стуком легли на стол. Не дождавшись моментального ответа, Катя плавно опустилась на диван справа от меня и, закинув ногу на ногу, добавила:
— В принципе, я не против магического поединка, но для этого придётся прогуляться до более удобного места.
Глядя на застывшее лицо Августы, я почему-то сразу понял, что немка сдаст назад. Она ведь наверняка в курсе, что в Эфиопии, помимо Ольги, была и Катя, но вряд ли знает, кто именно из двух русских Валькирий срубил Хильду Шультц. А значит, поостережётся ввязываться в поединок с соперницей, которая явно сильнее.
— Во первых, если речь зашла об экзамене, то у вас недостаточно полномочий, — ровным голосом проговорила Августа.
— Спорно, конечно, — хмыкнула Катя, — ну да ладно. А во — вторых?
— А во-вторых, домыслы князя Гордеева абсолютно беспочвенны и не имеют под собой никаких веских оснований.
— Если я правильно поняла, то их достаточно легко проверить.
— Я не буду снимать фамильный перстень и считаю данное требование оскорбительным. Вы, конечно, можете заставить меня силой, но…
Баронесса не договорила фразу, однако и без продолжения было понятно, что она хотела сказать. Катя в очередной раз хмыкнула и с хорошо различимым сарказмом сказала: