«Ну! Ты так и будешь молчать?» — возмутился Лабьет.
— Похоже, кто-то хотел выманить Мариэтту в сад. В день бала в честь выпуска Ксавье из Санктура, — проговорил Ренельд, аккуратно сворачивая послание.
«Ты узнаёшь почерк?»
— Нет. Но придётся это выяснить. Может быть, тогда станет понятно, кому нужна была эта привязка. Кто-то орудует в моём фамильном имении. Как давно? И как он до сих пор скрывается?
«Рен… Может лучше спросить насчёт записки у мадам Конфетки?» — осторожно предложил шинакорн, вертясь у ног.
— Да, конечно спрошу.
Вместе с гвардейцами они обошли оставшуюся часть сада. Обратно к дому Ренельд вернулся, по колено испачканный в пыльце, какой-то трухе и прилипшим к ткани обрывкам травинок. Стряхивая со штанин следы долгих похождений, он остановился у заднего крыльца. Из-за предграды дверей и окон уже доносились голоса съехавшихся на бал гостей. Кто-то прибыл ещё накануне, чтобы насладиться прогулками по живописным окрестностям. Повсюду суетились слуги, кое-где в саду можно было встретить тех, кто вышел на променад.
Уже собираясь зайти в дом, Ренельд ещё раз огляделся, подозвал к себе Лабьета, который ещё бегал поблизости — и вдруг пробежавший по заднему двору ветерок донёс до него необычную прохладу чужой ауры — тёмной. Она всегда ощущается иначе.
«Чуешь?» — тоже насторожился Лабьет.
— Где-то близко.
И они, словно две охотничьи собаки, пошли вдоль тающего следа, который вёл в дом. Он то терялся среди аур гостей-магов, то вновь возникал, кажется, в самых неожиданных местах. Ренельд рассеянно кивал на приветствия, а матери, которая попалась навстречу, в ответ только махнул рукой — потом.
И как бы шлейф сумрачной силы ни петлял по дому — а в итоге вывел в женскую его часть. Дальше и дальше — пока не потерялся за дверью одной из комнат.
«Это же покои Конфетки!» — шинкорн удивлённо дёрнул ушами.
— Проклятье… — выдохнул Ренельд и резко, без стука, вошёл внутрь.
«Береги голову, Рен!»
— Ваша светлость! — окликнул его кто-то из служанок в небольшом будуаре.
Но Ренельд даже не повернул головы. Ведомый чутьём, миновал его напрямик и открыл дверь спальни.
Женский визг сразу вонзился в уши. Вот зачем, скажите на милость, визжать? Разве этим можно кого-то отпугнуть?
«У меня чуть голова не треснула!» — пожаловался Лабьет.
Но визжала, как ни странно, не Мариэтта, а служанка, которая как раз собиралась помочь ей одеться. На пуфике возле украшенного хитрыми завитками трюмо, облокотившись на столик, сидела Ивлина дю Пойр — она уставилась на вошедших со спокойным любопытством. Эту девицу тоже мало чем проймёшь.