— Ты чего? — спросил Квентин подозрительно. Но прежде дважды выдохнул.
Роботам пугаться не по статусу. Но у этого всё не так, как у нормальных агрегатов.
— Голова закружилась, — соврала я, пока разум рисовал картину из недавнего сна: блондина, самозабвенно целующего мою шею.
Цветочные боги! Так не бывает. Не бывает!
— У тебя учащенное сердцебиение, — сообщил Квентин, правдоподобно изображая заботу. — Может, отложим дела?
Дельная мысль. Вернуться в пентхаус. Спрятаться. Забыться.
Но перед глазами встала зареванная Несса, и я вонзила отполированные ногти в ладони. Без паники! Я дала обещание попавшей в беду девчонке. Нельзя подводить ее, как поступили со мной восемь лет назад, сбросив со счетов. А прошлое… Это всего лишь прошлое. Я — Релия Георгин, уверенная в себе девица. А не та, другая, считавшая, что проведет жизнь с Эйваном Лучистым.
Мне не обязательно с ним встречаться. Отправлю Квентина, а сама разведенкой займусь.
— Васильков допросим вместе, — объявила я властным тоном. — Остальных поделим.
— Хорошо, — оживился робот. — Возьму на себя даму.
Я скривилась.
— Обойдешься. Чтоб еще и эта на тебя запала? Пойдешь к иностранцу.
— Ну и подумаешь, пусть западает. У меня, между прочим, потребности.
Я наградила робота взглядом, позаимствованным у уличных громил.
— Сказала — идешь к иностранцу. И точка!
…Стеклянные двери, начищенный пол, консьерж-человек и глазки камер — набор, от которого еще недавно я — в облике Инги Брир — держалась подальше. Но сейчас прошагала королевой, грозно цокая каблуками и небрежным движением стягивая с шеи шелковый шарфик. Парковаться пришлось внизу, стоянка на крыше многоквартирного дома под названием «Белый тюльпан» предназначалась для жильцов и их гостей, получивших разрешение на посадку. Подозреваю, для сотрудников Службы безопасности здесь сделали бы исключение. Но вольные сыщики — иной уровень.
— Не уверен, что стоит вас пускать без одобрения господ Васильков, — объявил седовласый консьерж, разглядывая наши с Квентином удостоверения через роговые очки. Перевел взгляд на нас и «поздоровался» с вырезом на моем платье.
— Так позвоните им и скажите, что приятнее разговаривать с нами, нежели с мужланами в отделении, — бросила я с легким превосходством.
Зря, конечно. Просто раздражал этот типаж домработников. Они — обычные слуги, пусть и выше по статусу, чем горничные или уборщики, но ведут себя, словно повелители мира. Я вообще не понимала, почему на эту работу запрещалось брать роботов. Меньше пафоса, больше ответственности. Однако считалось, что с людьми уютнее, а машины пусть драят пол и выносят мусор.