Впрочем, Гастон бы предпочел, чтобы дьяк задержался. Лучше повременить со свадьбой. Поведение Лизетты встревожило. Разве похищенной девице не полагается заливаться слезами, просить милости и вообще бояться похитителей? Еще как полагается! Почему же эта хихикает? Может, она на голову того… ущербная? Не понимает, в какую беду попала? Вот, черти болотные! Тогда они со светлостью вляпались. Больше, конечно, светлость. Жениться-то теперь по любому придется…
Светлости стоило беспокоиться еще больше. Но он и не думал этого делать.
— Я ей покажу, как надо мной смеяться, — объявил он Гастону, когда дьяк отправился готовиться к обряду бракосочетания. — А то привыкла слугами и гувернантками командовать. Мужем не покомандуешь. Тем более, мужем-герцогом.
— Угу, — пробормотал лучший друг, силясь выказать поддержку.
— И вообще…
Что именно хотел добавить светлость, осталось тайной. Закончить фразу помешал грохот. Будто шкаф упал из-под потолка.
— Что это было? — спросил светлость тревожно.
— Кажется, это из спальни девицы, — шепотом оповестил Гастон.
Но как? Не кровать же она в воздух подкинула?
Лизетта же хрупкая, как тростиночка. Как трепетная лань.
БУМ!
От повторного грохота содрогнулись стены и пол, а дверь спальни разлетелась в щепки.
— Ой, мамочка, — простонал светлость.
В коридор вышла… КОРОВА!
Гастон зажмурился и снова посмотрел вперед.
Не привиделось. Ни разу. Самая настоящая корова — мощная, грозная и явно недружелюбная. С налитыми кровью глазами и… в фате!
— Солнце взошло, и я явилась, как обещала, дорогой женишок, — проговорила она весело.
Светлость издал звук, похожий на писк мыши, которой прищемили хвост, и навалился на Гастона.
«Это сон. Это просто дурной сон», — попытался убедить себя тот, лежа на полу, придавленный тяжестью лучшего друга.
А по коридору неслось угрожающе:
— Ну что, будем свадебку играть?!
— Лизетта, давай договоримся, — предложил Гастон с дерева.
Девица, превратившаяся в корову, угрожающе нависла над светлостью. Тот тихонечко поскуливал, попрощавшись если не с жизнью, то с мечтами о личном замке точно. А заодно и с чувством собственного достоинства.
— Раньше надо было договариваться, — огрызнулась Лизетта басом. — До того, как усыпляли и увозили без спросу.
— Так мы тебя вернем.
— Вернете-вернете, никуда не денетесь. Еще и денег дадите, чтобы обратно взяли такое сокровище.
— Гастон! — захныкал светлость. — Убери ее…
Корова фыркнула.
— А как же первая брачная ночь?
Светлость взвыл с перепуга, явно представив в спальне себя и… и… это чудище в фате.
— ГАСТОН!