— Ох… — выдал светлость непривычно высоким голосом и повторно грохнулся в обморок.
На этот раз Гастон не обратил на это внимание. Уставился на Лизетту.
— Твой опекун — император?
— Да! — выпалила она. — Мой отец был его близким другом!
— Почему же ты раньше молчала?
— А никто не спрашивал!
Гастон больше ничего не сказал. Уронил письмо и сам опустился на траву рядом со светлостью. Лизетта отвернулась, чтобы никто не увидел выражения лица. Нет, она не радовалась. И не злорадствовала. Злилась! Да так, что едва дым из ушей не валил. Свадьбу требует император?! Он издевается?! Отдает ее за это… это… расплывшееся ничтожество без мозгов?! Да лучше на всю жизнь остаться коровой!
— Гастон… — наконец, подал голос светлость. Правда, глаза не открыл. — А давай ты на ней женишься. Мы ж ее вместе похищали.
Тот вытаращил глаза и замотал головой.
— Не выйдет, светлость. Это ж ты — сын герцога. А мой отец — дворецкий. Император на такую замену не согласится. Но может, кто из братьев на Лизетту польстится? Да хоть Теодор. Она куда краше его вечно кислой невесты.
— Угу. Особенно в образе коровы.
— Так мы свадьбу ночью устроим. Никто ни о чем не догадается. Да и Лизетте Теодор больше понравится. Он и на лицо пригож, и фигурой… — Гастон осекся, ожидая бури в исполнении светлости, ненавидевшем, когда хвалили братьев.
Однако на этот раз тот смолчал. Только застонал тихонечко.
* * *
До замка добирались долго. А всё из-за Лизетты. Она отказывалась ехать, ругалась и брыкалась. Пришлось связать и перекинуть через седло. Друзья быстро сообразили (точнее, сообразил Гастон), что девица больше не превращается. Стало быть, магический оборотный лимит исчерпан. Скорее всего, на время. Но надо пользоваться моментом. Не оставлять же ее одну в красном замке. Мало ли что случится за ночь. Отвечай потом перед императором.
Лизетта ругалась всю дорогу, обещая похитителям и мучителям всяческие кары, а заодно пыталась извернуться и укусить ехавшего с ней Гастона. Светлость, сидящий на лошади камердинера, только сопел под нос. Арнольду же пришлось добираться до замка своим ходом. У него-то день получился не столь бурный, как у остальных, может позволить себе пешую «прогулку».
Едва доехав до дома, светлость отправился спать. Но прежде приказал запереть Лизетту и забаррикадировать дверь так, чтобы ни копыта, ни рога выбраться не помогли.
— Всё равно доберусь! — пообещала она скалясь.
Но жених лишь рукой махнул и зевнул. Мол, завтра — будет завтра…
…Оставшись одна, Лизетта позволила себе слабость. Расплакалась, как маленькая, и долго терла глаза кулачками. Ну и пусть лицо опухнет! Всё равно с утра его никто не увидит. В смысле, настоящее. А когда у тебя вместо лица звериная морда, тут, знаете ли, не до красоты. И вообще, еще не факт, что удастся выбраться из спальни. Похитители теперь ученые, постараются держать пленницу взаперти.