— Почему ты так боишься отца?
— Я не… — начал Гастон, но пожал плечами, решив не отрицать очевидного. — Его все боятся. Даже герцог, пожалуй.
Так было всегда, сколько он себя помнил. Отец вызывал трепет. Не только из-за наказаний, которые сыпались на младшего отпрыска, как из рога изобилия. Причина крылась в самом Уильяме Ла-Пьере. Рядом с ним сын чувствовал себя маленьким и ничтожным. Никчемным. Покорялся его воле. Не всегда безропотно, но покорялся. Отказался в детстве от рисования. Понимал, что согласится на жизнь в монастыре, едва родитель прикажет собирать вещички в дорогу. Не посмеет спорить, а, тем более, сбежать. Отец с легкостью внушал, что у Гастона нет права голоса. И права выбора.
— Ну, ты откроешь дверь? Или нам до скончания времен тут торчать?
Он сжал зубы и сделал то, ради чего жена заключила сделку с герцогиней Винзур, Огонек отправилась в гости наколдовывать свиной пятачок, а вся прислуга в сад — упражнять голосовые связки. Повернул ключ в замке и вошел в скромные апартаменты, в которых сам когда-то жил вместе с родителями. От запаха лаванды — родного и чарующего — немного закружилась голова. Матушка обожала аромат этого цветка и покупала у чародеек особо стойкие благовония.
— А здесь уютно, — протянула Лизетта, оглядываясь. Они миновали крохотный «холл» и вошли в светлую гостиную.
Гастон кивнул. Матушка умела создавать домашнюю теплую атмосферу, словно в компенсацию за строгость, в которой глава семьи воспитывал троих сыновей.
— Ну, с чего начнешь поиски?
Разумеется, искать медальон предстояло Гастону. Антилопа могла лишь давать советы. Или мешать.
— Вот и мне интересно это узнать.
Подпрыгнули оба, причем Гастон выше тонконогой зверушки. Голос — отцовский голос! — шел из кресла, развернутого к окну. Грозный родитель в редкие часы отдыха любил сидеть в нем с чашкой кофе и смотреть на покачивающиеся на ветру липы.
— Что ж вы так долго? — Уильям Ла-Пьер поднялся и насмешливо глянул на сына с невесткой. — Я уж заскучал.
— О-о-отец… — пролепетал Гастон. — А разве ты не…
— Пою в саду? — подсказал тот злорадно. — Здесь гораздо интереснее. Да и кто мне скажет хоть слово против? Герцог сам сбежал, дабы не участвовать в балагане. А герцогиня отбыла в гости с вашей мелкой пакостницей.
Гастона накрыл хорошо знакомый с детства страх перед отцом. Словно грозный родитель застукал не взрослого сына, а мальчика, жаждущего спастись бегством, желательно под кровать. Лизетта тоже занервничала, отступила за спину мужа. Да уж, воительница…
— Что за бред ты рассказала Ее светлости? — спросил Уильям Ла-Пьер невестку.