Раза ответил не сразу. Он освободил ладонь, оставляя дрожащую руку Вэл, нежно погладил напряженный живот через мягкую ткань туники, дразня, медленно провел по кромке штанов. Вэл губами коснулась его высоких скул и кончиком языка тронула кожу.
Еще немного, пожалуйста… пусть продолжает играть, пусть делает что угодно, только не останавливается…
Спина вдруг вспотела. Она вновь сглотнула, вжимаясь в грудь Раза, ощущая металлическую застежку его куртки, впившуюся под лопатку.
— Зен давний друг моей сестры. — Ладони Раза уверенно потянули ткань туники, скользнули под нее, вынуждая вздрогнуть от прикосновения пальцев к голой коже; поднялись выше, мягко проникли под нижнее белье, накрыли грудь и коснулись сосков, заставляя Вэл тихо заскулить, кусая губы. — Когда я занял этот кабинет, Амия очень помогла мне…
— Подсунула тебе его? — Мысли путались, а слова, крутившиеся на языке, забывались, исчезая в тумане.
Вэл, не сдержавшись, провела языком мокрую линию по щеке Раза. Щетина уколола, но Вэл это понравилось, как и нежная кожа под губами. Не поцелуй, не ощущение чужого языка во рту, которого она жаждала, но что-то настоящее, чувственное — необходимое.
— Вэл, — тихо, но укоризненно произнес Раза, — что бы ты ни думала о нем, он очень умен. Может быть, он не нравится тебе, но нравится мне.
Теплые ладони скользнули вниз, к пряжке кожаного ремня. Вэл затаила дыхание, внезапно испугавшись. Нежность и ласка, которые дарил ей Раза, вдруг показались ненастоящими, невозможными между ними. Она слишком привыкла к боли — к ожиданию боли.
— Не сомневаюсь, — сглатывая подступивший к горлу ком, не в силах пошевелиться, вжимаясь в грудь Раза спиной, прошептала Вэл, — незаменимый помощник.
— Я слышу ревность в твоем голосе? — Влажный язык Раза облизал ухо, спустился к шее, а пальцы легко справились с ремнем и шнуровкой штанов. Жар охватил непослушное тело, заставляя разлепить губы и втянуть ставший невозможно горячим воздух.
— Ты хочешь, чтобы это была ревность? — сипло, со свистом вдыхая, прошептала Вэл, теряясь от прикосновения к чувствительной коже внизу живота. Подушечки пальцев огладили кожу, поднялись выше, очерчивая плавные линии: давно забытая ласка и нежность, жестокая в своей щедрости.
— Да, я хочу, чтобы это была ревность, — твердо, без тени сомнения ответил Раза.
Холодные упрямые слова — и все же выдал себя сбившимся, рваным дыханием.
«Мой глупый зверь».
— Тогда это именно она, — сказала Вэл и замерла, мгновенно задыхаясь.
Легкие обдало жаром, когда ладонь Раза проникла под белье. Вэл запрокинула голову, хватая ртом воздух, стискивая пальцы рук, царапая ткань собственных штанов.