В груди сдавило, как камень сверху положили.
Слово, объясняющее все, так близко — Вэл почувствовала это. Она сглотнула, прикусывая губы. Раза хмыкнул, казалось, прочитав что-то в ее лице, и провел длинными пальцами по иссиня-черным прядям.
— Ты ни с кем не будешь счастлива. — Голос Раза прозвучал незнакомо. — Посмотри на нас, Валлери. Что ты видишь?
Полное имя зазвенело в воздухе как отголосок чего-то большего, значимого, а шум в голове — как гул лесного пожара, заглушающего все мысли, оставляющего только… страх.
Ощущение странное, будто Раза знал что-то важное, сокрытое от Вэл.
Она промолчала, чувствуя, как неприятное волнение поднимается в груди, заставляя руки мелко дрожать.
Нехороший холодок прокатился по позвоночнику, когда в узких глазах она увидела лихорадочный звериный блеск. Пустота и вялость пропали, точно пелена дурмана, застилающая прежде черные глаза, была лишь миражом, и теперь Раза смотрел иначе — как затаившийся дикий зверь. Тот, кем он на самом деле и должен был быть.
— Мы связаны, Вэл. — Усмешка на потерявших цвет губах давно уже стала вторым лицом Раза, привычная, но от этого не менее разящая. — Сколько бы ты ни пыталась уйти, как бы ты не хотела этого — у тебя никогда не получится.
Удар сердца. Секундное колебание.
— А у тебя? — с вызовом спросила Вэл.
Ответ обескуражил, ударом выбивая из легких весь воздух.
— А я не хочу уходить. — Пальцы Раза утонули в ворсе ковра, побелели от напряжения.
Вэл не отводила от него широко распахнутых глаз, смотря на серебряный кулон, повисший на длинной цепочке. Кулон качнулся, когда зверь в обличии человека придвинулся ближе, съеживаясь у ног девушки.
Стон сорвался с губ. Невозможная, сводящая с ума картина. Предел, которого они оба достигли, — вот он, прямо перед ними.
— Знаешь, почему не хочу? — Раза поднял голову, смотря снизу вверх, заглядывая в застывшее лицо. Ладонь его медленно провела по облегающим ногу штанам вверх до колена, дальше по бедру — и сжалась почти ласково.
Вэл затрясло. Залихорадило с такой силой, что застучали зубы. Она задышала носом, чувствуя, как горевшее внутри пламя утихает, превращаясь в маленький дымящий костер.
Смотря в черные, лихорадочно блестевшие глаза, Вэл не боялась возможной боли. Не боялась превращения Раза в зверя. Не боялась насилия: все это вдруг осталось в прошлом, превратившись в воспоминания, давние, как само время.
Раза был прав — Вэл боялась слов.
Одного слова.
Она боялась услышать то, что наконец сломает последние преграды, подомнет под себя, уничтожит все, что она с таким трепетным осознанием поддерживала в себе из последних сил, не желая расставаться с самым главным — с самой собой.