Это было больше, чем боль. Нечто уничтожающее.
Вэл сжала зубы. Перевела дыхание.
— Я не понимаю, что с тобой происходит.
— Долг Второй — во всем поддерживать своего Первого. — Горечь в спокойном голосе пронзила Вэл острым кинжалом. Добавила режущей боли без того к развороченному, кровоточащему нутру.
Удар сердца. Порыв ветра, леденящий душу.
Шейн продолжил холодно, отстраненно:
— Наместник приказал отвезти письмо, и я намерен выполнить его приказ. Не мешайте мне, миледи!
Он резко развернул лошадь, ударив сапогом по круглому боку. Конь под ним захрапел, выпуская облачка пара из широких ноздрей.
Шейн пришпорил коня, пуская его рысью по снежной дороге.
Никакие силы не смогли бы заставить Вэл последовать за Шейном. Поэтому она, не придумав ничего лучше, развернула свою кобылу и отправилась назад.
В голове не было мыслей — ни единой. В груди горело болью окровавленное сердце, и она не могла сосредоточиться ни на чем, лелея и лаская свою боль, словно свернувшегося за пазухой котенка.
Она не чувствовала холода, погрузившись в необъяснимое оцепенение. Не задавала вопросов, не искала ответов, не пыталась понять или расставить акценты в произошедшем.
Вэл едва заметила, как добралась до города. Она рассеянно огляделась, на мгновение теряясь. Удивительно оживленная площадь гудела голосами. Очередная казнь?
Невысокий помост был пуст.
Вэл накинула капюшон на голову, скрывая лицо. Не имело значения, что в очередной раз взбудоражило жителей этого славного города.
Вэл задумчиво погладила лошадь по гриве. Вернуться в архив или направиться домой? Голова сжималась металлическим кольцом боли, не давая внятно мыслить.
Белка фыркнула, прянула ушами и приняла решение за нее, уверенно направившись в сторону конюшни городской стражи.
— Уже вернулись? — поинтересовался конюх, принимая у Вэл поводья. Взгляд его скользнул по фигуре девушки.
Он обратился к ней с заметным почтением, но без излишней вычурности. Вэл дернула уголком рта.
Не мешайте мне, миледи.
— Да, вернулась, — рассеянно ответила Вэл, наблюдая, как конюх расстегивает тугую подпругу.
— Понимаю. Такое горе! И кто только осмелился? — удрученно покачивая головой, печально произнес конюх. — Убить человека самого наместника! Говорят, со спины напали. Кто бы мог подумать, что это возможно!
— Что? — сдвигая брови, тихо спросила Вэл. — Что вы сказали?
Конюх замер и удивленно уставился на нее, затем, дернув кадыком, опустил взгляд и, явно с досадой за собственную болтливость, выговорил:
— Вы не знали? Простите, я не хотел…
— Кого убили? — облизнув обветренные потрескавшиеся губы, неуверенно проговорила Вэл. — Это… шутка такая?