Исчезновение Йозефа Менгеле (Гез) - страница 2

Таможенник проверяет его багаж, аккуратно сложенную одежду, портрет женщины, нежной и белокурой, книги и несколько пластинок с записями опер; потом морщится, открывая маленький чемоданчик: там шприцы для подкожных инъекций, тетради с записями и анатомические рисунки, образцы крови – стоящие в ряд пробирки; необычно для механика. Он зовет портового медика.

Грегор вздрагивает. Он отважился на безумный риск, лишь бы сохранить этот дорожный сундучок, драгоценный плод многих и многих лет изысканий, всей его жизни, который он захватил с собой, поспешно оставляя польскую службу. Если б советские арестовали его и обнаружили этот сундучок, его ждал бы расстрел без суда и следствия. Продвигаясь на запад, он весной 1945-го, года страшного разгрома немцев, доверил его одной сочувствующей медсестре, которую потом нашел на востоке Германии, в советской оккупационной зоне, – невероятная встреча после его освобождения из американского лагеря и трех недель пути. Потом Грегор передал сундучок Хансу Зедльмайеру, другу детства и доверенному лицу своего отца-промышленника, – с этим Зедльмайером он регулярно встречался в лесах, окружавших ферму, где прятался три года. Грегор не уехал бы из Европы без этого сундучка: Зедльмайер его вернул ему перед отъездом в Италию, а внутри лежал пухлый конверт с наличностью; и вот сейчас какой-то идиот с грязной каемкой под ногтями может все испортить, думает Грегор, пока медик осматривает пробы крови и записи, сделанные убористым готическим почерком. Ничего не разобрав, спрашивает по-испански и по-немецки; механик объясняет ему: по призванию он биолог-любитель. Те переглядываются, и вот медик, которому давно пора завтракать, кивает таможеннику: этого можно пропустить.

В тот день, 22 июня 1949 года, Хельмут Грегор обрел убежище на аргентинской территории.

3

В Генуе Курт уверял, что в порту его встретит врач-немец и отвезет к Мальбранку; но и тут, похоже, проводник отделался только обещанием.

Грегор немного прошелся под дождем. Возможно, его связной стоит в пробках. Он обводит внимательным взглядом все набережные: суетящихся докеров, семьи, вновь обретшие друг друга и уходящие с радостными лицами, стопки кож и тюки с шерстью в местах погрузки судов. Никакого врача-немца поблизости и в помине нет. Он смотрит на часы. Где-то ревет сирена рефрижераторного судна; встревоженный Грегор раздумывает: а не нагрянуть ли сразу к Мальбранку? – и все-таки решает подождать: так надежнее. Скоро из всех пассажиров «Норд Кинга» на набережной остается только он один.