в «Деле об убийстве в питомнике», одевается и выходит. Небо посветлело, с Ла-Платы дует освежающий ветерок.
Он уже несколько дней прогуливается по Буэнос-Айресу. Грандиозный проспект 9 Июля с обелиском; Коррьентес, ее кабаре и книжные лавки; небоскреб Бароло и кафе в стиле ар-нуво на Авенида-де-Майо; лужайки в парке Палермо, на которых набросано так много засаленных бумажек; центральные городские артерии, запруженные толпами, кондитерские и шикарные бутики района Флорида. Вчера он смотрел, как строевым шагом сменяется военная стража у президентского дворца Каса Росада, а вокруг полным-полно зевак, преклоняющихся перед всем армейским. Что ж, армия – стабилизирующий общественный институт в Аргентине, так же как и повсюду. Только немцы из кожи вон лезут, разрушая собственные традиции в угоду коллективному чувству вины, сквозь зубы бормочет он в вагоне метро, везущем его в каморку «Палермо».
Повсюду хорошенькие дамочки, цветы, бродячие псы, платаны и эвкалипты, плывущий душок от сигар и жареного мяса, и бутики, в которых выбор лучше, чем в Европе. Газетные киоски украшают фотографии Альфредо ди Стефано в белой футболке с красной полосой клуба «Ривер Плейт», а рядом портреты Карлоса Гарделя и Агустина Магальди соседствуют с дешевыми изображениями Девы Марии и передовицами «Синтонии» – иллюстрированного журнала о светилах и звездах.
Грегор вскакивает в трамвай, окруженный суматошным гамом пешеходов и автомобилей, – метрополия с самого своего основания гостеприимна к дезертирам и шарлатанам. Он ни с кем не заговаривает. Едва завидев рыжебородых евреев, детей тех rusos[3], что в начале века бежали от царских погромов, переходит на другую сторону улицы. На своей карте города он обвел красным карандашом квартал Вилья-Креспо и площадь Онсе, где евреи пооткрывали множество пошивочных ателье, потому что боится встретиться с призраком из Освенцима – тот может его разоблачить.
Грегор не так уж тоскует. Аргентина с ее бурным развитием – самая успешная страна в Латинской Америке. С тех пор как войне пришел конец, разоренная Европа покупает у нее продовольствие. Буэнос-Айрес кишит кинозалами и театрами; крыши серы, а школьники носят строгую одинаковую форму. И, как и в Германии времен Рейха, здесь настоящий культ лидера нации, дуэта: медведь в опереточном мундире и рядом воробушек в драгоценной оправе. Заступник и жертва: со всех стен столицы победоносно улыбаются Хуан и Эвита Перон.
Грегор борется со скукой, следя за их романом по газетам. Встретились в январе 1944-го на благотворительном гала-концерте в помощь пострадавшим от землетрясения, несколькими днями раньше разрушившего Сан-Хуан. Юная актриса Эва Дуарте была очарована полковником Пероном, одним из видных офицеров той камарильи, что правила страной, глашатаем прав обездоленных, умелым спортсменом, непревзойденным краснобаем, с зорким взглядом и индейскими чертами лица: он призвал всю страну к мобилизации, чтобы помочь опустошенному городу.