Среди бесчисленных правил, установленных Менгеле для Штаммеров, есть одно непререкаемое: категорически нельзя упоминать об Освенциме. Запрещается даже произносить вслух название лагеря. И поэтому в тот день Менгеле прыгает прямо на Гезу, вцепившись ему в горло; готовый разорвать его, он изо всех сил сжимает шею венгра, который вопит и брыкается. Гитта и мальчуганы бегут разнимать их. Миклош оттаскивает нациста за волосы. Гитта от души вмазывает ему по бедру, из сада прибегает Роберто с граблями наперевес, у него угрожающий вид. Тогда Менгеле ослабляет хватку. Багровый Геза, пошатываясь, кричит, что это уж слишком, на сей раз кончено, raus (вон!): Хохбихлер, пошел отсюда, «сматывайтесь сейчас же, убирайтесь вон, или я позову полицию».
С затаившейся в уголке губ скверной ухмылкой Менгеле обводит Штаммеров надменным взглядом. Его так и подмывает все выложить им: Гезе – про то, что его жена – шлюха, а детям – что их мать дегенеративная мразь, – но, одумавшись, он только покусывает усы. Уж если в войну он вырвался из когтей Красной армии, ускользнул от американцев, а теперь скрывается от «Моссад», глупо совать голову в петлю только из-за того, что немного покувыркались в кроватке. Их четверо, не считая батраков, которые ненавидят его и охотно придут им на помощь. Менгеле спокойно скрещивает руки на груди; он здесь у себя дома, ферма наполовину принадлежит ему, и если уж ему пора сматываться, то пусть уезжают и они. Срочно вызван Герхард, чтобы уладить разрыв «полюбовно». Даже Гитта решается на это, ведь речь – о ее душевном здоровье и сохранении ее семьи, Петер зашел слишком далеко.
Согласовав все с Зедльмайером и воззвав к помощи Руделя, Герхард ищет пути отступления. Он что-то плетет Штаммерам об арабской тропке, возможной переправе в Египет, в Сирию, а может, и в Марокко; но все это ненадежно, переезды слишком трудны, и никто не хочет обузы в образе Хохбихлера, чья репутация в нацистских кругах перемахнула через океаны. Его семейке придется крепко подумать, как заставить Штаммеров и дальше опекать паршивую овцу. Арест замарал бы легендарную репутацию надежной и солидной семьи Менгеле, продолжающей свою сногсшибательную экспансию по Германии и всему миру. Они предлагают купить Гезе новую машину. Венгр медлит, упирается, наконец получает авто с кузовом и шофером и внушительную пачку денег, «необходимую сумму на расходы», уточняет он Герхарду.
Постылая любовь втроем возвращается на круги своя.
В феврале 1965 года в Монтевидео нашли труп в ящике – им оказался Герберт Цукурс. Заслуживший прозвища Рижский палач и Латышский Эйхман, он сгонял евреев в синагоги, запирал их там и сжигал заживо. Его убила группировка мстителей из «Моссад», «те, кто никогда не забудет». Вершители казни прикололи булавкой прямо к его коже вердикт, напечатанный на машинке: