Песня закончилась. Но вся окружающая природа будто продолжала её слушать, даже птицы затихли. Лена прижалась к Дарье, та обняла её. Когда обе успокоились, девочка спросила:
— Бабушка, сколько вам лет? У вас такой молодой голос.
— Мне-то? Сорок два.
Лена удивлённо подняла брови.
— Да, Леночка, сорок два. А все кличут бабкой.
— А как же?..
— Я тебе потом, при случае, расскажу. Пока не могу. Тяжело ещё, больно. Пошли.
Это был последний тёплый день лета 1930 года.
Ночью поменялся ветер, заморосил дождь. Даже не хотелось выходить из шалашей, но надо. Да и в шалашах стало неуютно, тоже холодно.
— Сынок, пригляди за Ваняткой. Мне к реке надобно. Сидите в шалаше, а то под дождём намокнете. Где сушиться-то?
— Ага, а ты осторожно там, — по-взрослому предупредил сын.
— Хорошо, — улыбнулась Мария.
В шалаш заглянула Клава:
— Никола, примешь гостью? А то мне идти надо, а ей одной скучно будет.
— Конечно, Стеша, заходи, — обрадовался мальчик.
— Вот и хорошо. Тогда мы пошли по делам.
— Мам, а вы одни управитесь? — поинтересовался сын.
— Дед Архип поможет.
— Завсегда готов, — отозвался сосед.
И взрослые ушли на берег. Пошли все хозяйки, чьи костры остались у реки.
Серафима наказывала:
— Демидка, остаёшься с Ильёй. Гляди, чтоб не бегал под дождём — застудится. А вы, Ксеня и Антоша, со мной пойдёте. Помощь ваша нужна.
И потянулись цепочкой женщины со своими помощниками в обход оврага. Далековато, зато безопасно.
— А что мы здесь пошли, а не по склону? — спросил Антон.
Ксеня ответила:
— Ты что, там же сыро и скользко.
— Можно сильно ушибиться или оцарапаться, — добавила Серафима.
Обошли овраг и по песчаному пологому склону спустились к реке.
— Ну что, хозяйки, разбираем? — дед Архип взялся вытаскивать из земли рогатины для костров, — ох, крепко забили.
Все взялись за дело, разбирали кострища, собирали и укладывали посуду, вёдра, кастрюли.
— А где мы теперь готовить будем? — спросила восьмилетняя Настя у мамы Анисьи.
— Пойдём в овраге место искать.
Когда управились на берегу, потянулась цепочка людей обратно. Только теперь они несли кто посуду, кто колья и перекладины. Опять пошли в обход. Как только перешли мостик, стали приглядывать себе удобные места. Овраг здесь ещё неглубокий, и вода из ручья рядом.
— Во, мам, давай здесь, — предложил Антон.
— Хорошо, сынок, здесь так здесь.
Все нашли места для своих костров и стали обустраивать «кухни» — вбивать рогатины.
Моросящий дождь промочил уже всю одежду, но здесь, в овраге, хоть ветра холодного не было, не доставал. И огонь можно было развести — ветер его не затушит. На готовые костры сразу ставили вёдра — кипятить воду. Это чтобы согреться и детей согреть. Позже у шалашей поставили несколько столов и скамеек из жердей, и своё варево хозяйки приносили вёдрами, раздавали за столами: кому в миску, кому в котелок, кому в кастрюльку. Если не было дождя, ели в этой открытой столовой, в дождь прятались по шалашам. Это было именно варево, потому что по-другому эту баланду не назовёшь. Варили из того, что есть, а были только крупа и макароны, и то понемногу. Хорошо, если удавалось разбавить пишу грибами и сдобрить какими-нибудь травами.