— Ну и как оно? Муженёк-то не заревнует? — подколола напарницу Наталья. — Вот меня бы кто поймал. Уж я бы не вырывалась.
— Не гневи Бога, Наталья, у тебя мужик хороший, — укорил её Порфирий.
— Да я ничего. Так, для словца. Я своего Петра ни на кого не променяю.
— Ладно, балаболка, работать не забывай, — осадил её дед.
— С тобой забудешь. Пошли, Меланья, набирай жерди.
Вечером пришёл Поганкин, усталый, злой. Впрочем, как всегда. Легли спать.
— Надо тикать отсюда, — прошипел он, — ни еды, ни тепла, только ишачь да ишачь. Надо тикать, слышь ты, Меланька, — ткнул он кулаком жену в бок.
Та стерпела, промолчала.
— Дура и дура, — отвернулся муж.
А душа Меланьи пела и радовалась, перед глазами стоял взгляд Семёна. Хорошо, что темно, — муж не видит её мечтательных глаз.
Утром Меланья как на крыльях летела на работу. Хотелось быстрее увидеть Семёна. Рядом с ним и дышалось легче, и день был теплее, и молодая кровь просыпалась от спячки. Увидела, что идут братья Ивановы, быстро опустила взор. Она старалась на людей не смотреть, чтобы случайно себя не выдать, но наблюдательную Наталью не проведёшь.
— Пропала девка, — только и вздохнула она.
— Девоньки, доброго утречка, — подошли братья.
— И вам не хворать, — зазвенел голос Натальи.
— Здравствуйте, — тихо ответила её напарница.
— A-а, ну да, живём без завтрака, вот и голоса нет, — как всегда, подколола подруга.
— Хорош балаболить, за работу, — приказал дед Порфирий.
— Эх, дед, не даёшь ты разгуляться молодой душе. Как будто сам молодым не был. А что, ты и сейчас ничего, крепенький. Старый конь борозды не портит, ага? — не унималась Наталья.
— Трещотка, — усмехнулся Порфирий Фёдорович.
Прибежал Антошка:
— Дяденькам всем на берег, разгружаться.
— Продукты привезли? — спросила Наталья.
— Не знаю. Там шаланды толкают, скоро причалят. Велено всех созвать.
— Сейчас придём, — откликнулся Семён, проходя мимо Меланьи, остановился. — Вот и разлучают нас. Но не скучайте, мы вернёмся.
Молодая женщина мельком глянула на Семёна. Природная застенчивость и внутренний страх сдерживали её, ей хотелось броситься ему на шею и поцеловать парня…
Дед Порфирий остался:
— Я уж не пойду. Что от меня там толку?
— Конечно, должен же с нами кто-то остаться, а то мы без мужиков засохнем, — не унималась Наталья.
Большая лодка медленно подплывала к посёлку, её тянули на лямках несколько мужчин. На берегу стояли Коля с отцом — Владимира сняли с рытья землянок. А Никола… Ну разве мимо него может пройти такое важное событие?
— Пап, а почему баржа пришла, а катера нет?
— Во-первых, воды прибавилось, речка стала глубже. Во-вторых, это не баржа, а плоскодонка, шаландой называется.