Проснувшись, Карна не сразу открыла глаза и лежала, сомкнув веки. Во рту был странный привкус горьких трав и железа. Голова немного гудела, и запястье чесалось, как от комариного укуса. Вчерашний вечер словно подернулся туманом. Ссора в ресторане, потом экипаж. Ее что-то напугало, и она выпрыгнула. Рихард нашел ее, помог…
Звучный храп донесся с соседней подушки. Он что же, спит с ней вместе? Смутные воспоминания теснились, сплетаясь и заслоняя друг друга. Странная женщина с огнем в глазах и зубами акулы, ворота, украшенные черепами, – все это было на самом деле? Карна провела по телу ладонями. Платья не было, только нижняя рубашка. Рихард раздел ее? И теперь храпит рядом как ни в чем ни бывало?
Карна распахнула глаза, повернулась, чтобы высказать ловцу все, что о нем думает, и увидела на подушке Фифи. Собака спала, подергивая лапками, и громко храпела. Карна положила руку себе на лоб – прохладный. Села в кровати, потерла забинтованное запястье. Одежда куда-то исчезла: ни платья, ни чулок, но хоть белье осталось на ней. Карна повернулась и вскрикнула от испуга: вместо фотографии Эдмона на полке снова стоял череп и пялился на нее пустыми глазницами.
Обведя комнату взглядом: на спинке стула – черная рубашка ловца, на подоконнике – огарок свечи, на столе – чайник, Карна поднялась с кровати, оправила нижнюю рубашку, задравшуюся до пояса. На правом колене обнаружилась повязка.
Воспоминания плавали, как клочья тумана. Нежные руки, успокаивающий голос… Черные глаза и жесткое лицо, кажущееся мягче при свете свечи.
Карна запустила руки в волосы, нащупала шишку над ухом. Странное ощущение, будто от нее задернули штору в ее собственной голове. Она взяла чайник и припала к носику, жадно глотая остатки чая.
Дверь распахнулась, Карна повернула голову.
– Проснулась? – В комнату, вытирая мокрые волосы полотенцем, вошел Рихард.
Босиком и в одних штанах, не застегнутых к тому же на верхнюю пуговицу, на широкой груди, покрытой темными волосками, изгибается светлый шрам.
– Выйди, – буркнула она и снова припала к чайнику. Противный привкус исчез изо рта, но пить хотелось страшно.
Ловец забрал у нее из рук чайник, поставил на стол, а потом бесцеремонно развернул ее к себе и положил пятерню на лоб. Карна возмущенно попыталась его оттолкнуть, но Рихард лишь улыбнулся:
– Смотрю, тебе лучше.
– Ты раздел меня!
– Знаешь, в академии ловцов у нас тоже была медицинская практика, – ответил Рихард, поворачивая ее лицо к свету и оттягивая веко. – Правда, по богадельням нас не водили, и лечили мы все больше переломы, растяжения да ушибы – как раз твой случай. Мне пришлось тебя раздеть, чтобы обработать ссадины и царапины. Но я не смотрел на тебя как на женщину.