– Огромных.
Старая графиня ждала его. Воронцов сделал над собой усилие и, сохраняя внешнюю невозмутимость, отправился в жилые покои на втором этаже. Девушка осталась внизу, села под кустом шиповника и продолжила вышивать. Ей так легче было справиться с тревогой. Барышень Михаил не встретил. Попрятались по комнатам. Боялись нос показать. Видимо, им задали знатную трепку.
Александра Васильевна обреталась в гостиной.
– Только попробуйте сказать, что вы ни в чем не виноваты! – грозно заявила она, вставая. – Как это понимать? Вы приняты в порядочном доме. Вам была оказана серьезная услуга. А вы куда отвезли мою дочь?
Граф готов был провалиться на месте.
– К лютеранской кликуше, одержимой бесами? – наступала на него хозяйка. – Добро бы поехали на бульвар, на площадь Людовика XV, на Елисейские Поля, где катается вся приличная публика!
До Михаила не сразу дошло, что ее сиятельство гневается на него не за саму прогулку.
– Поверьте, Александра Васильевна, – пролепетал он. – Мы и в мыслях не держали…
– Еще бы вы держали в мыслях! – цыкнула на него старуха. – Девка моя воспитана в такой строгости, что, если б кто и держал в мыслях, при одних мыслях бы и остался.
Командующий стоял перед грозной матроной навытяжку, не зная, куда бежать.
– Ежели вы, граф, имеете хоть малое отношение ко всем этим вращателям столов, чревовещателям и ловцам духов, – продолжала почтенная дама, – прошу немедля покинуть мой дом.
Михаил Семенович мог с чистой совестью заверить, что до вчерашнего дня не был ни в чем подобном замешан. Разве что в юности посетил пару раз ложу «Соединенных друзей», но бросил, находя скучными тамошние упражнения.
– Я человек практический. Мне сие без надобности, – в полном душевном смятении поклялся он.
– Хорошо, если так, – графиня начала понемногу успокаиваться. – Сочтем вчерашнее недоразумением. Можете бывать у нас. Лиза всегда рада. Да и я, старуха, имела о вас всегда самое доброе мнение.
Генерал готов был разрыдаться, его не ругали так лет с тринадцати.
– Ну, будет, будет, голубчик, вечно я перегну палку, – расстроилась добрейшая Александра Васильевна. – Пойдите к руке и помиримся.
Граф наклонился, чтобы поцеловать ее пухлые пальцы, и в этот момент госпожа Браницкая совсем по-матерински коснулась губами его затылка.
– Бог с вами, Михаил Семенович, не пеняйте, что осерчала, дороже Лизы у меня никого нет.
Он выпрямился. Старуха перекрестила его и отпустила от себя.
– Ступайте. Скажите барышням, пусть не прячутся.
Посмеиваясь, графиня удалилась к себе. А Воронцов еще постоял с минуту и двинулся во двор, оповестить Лизу, что гроза миновала.