– Я все рассмотрел, – бубнил он. – Которые постарше – отвратные кадушки. Но молоденькие – просто нимфы! На Тифлис!
В довершение ко всему Бенкендорф оказался еще и бабником. Он желал каждую встречную, запросто укладывал ее под себя и без сожаления расставался.
Тифлис, вопреки ожиданиям, изобиловал богатыми домами. Деревянные балконы и галереи с витыми столбиками нависали над улицами. Открытые двери и окна продувались ветром. Виноград тянулся из двориков, карабкался по карнизам, увивал колоннады, бросал тень, скрывая прекрасных обитательниц, сидевших на воздухе, не покидая комнат. За двойной охраной листьев и резных решеток нет-нет, да и мелькало прелестное личико в местном уборе. Круглая шапочка, газовая фата, россыпь монист.
Командующий Цицианов представил молодых людей местному бонтону – княгиням Орбелиани и Чавчавадзе с дочерьми.
– Не больно-то маши крыльями, – предупредил друга Воронцов. – Мы туземных обычаев не знаем. Почтут за ухаживание, потребуют жениться.
Шурка скис, но вскоре нашел утешение в объятьях женщин попроще. У здешних куколок встречались ангельские лица, но голоса были низкие, хрипловатые, горловые. Как все дети Юга, они распускались рано, цвели пышно и, едва повзрослев, скидывали свой прекрасный убор. В Англии Воронцов наслушался колониальных рассказов и как-то смешком посоветовал Шурке справиться у очередной пери о возрасте. На следующий же вечер друг ворвался домой раньше обычного, с вытаращенными глазами, наскоро похлебал чаю и забился в угол, ничего не желая рассказывать.
– Четырнадцать? – нарочито спокойно осведомился Михаил.
Бенкендорф отчаянно замотал головой, но не выронил ни слова.
– Двенадцать, – констатировал его ангел-хранитель. – Надеюсь, до дела не дошло?
– Да она выглядела на все двадцать! – взвился Шурка. – Хорошо, что спросил. Корова недойная!
– Дай слово, что вперед будешь осмотрительнее.
Христофоров сын поклялся бы в чем угодно, лишь бы отступило липкое чувство грязи, в которой он чуть не измазался по вине малолетней куртизанки. Слова Шурка, конечно, не сдержал. Позднее на любом театре военных действий он находил себе молдаванок, гречанок, чухонок, полек, пруссачек, француженок. Покорение женщин было для него одним из способов покорения мира – вечной и безуспешной попыткой избавиться от неуверенности.
Тифлис пришлось покидать неожиданно и спешно. Толпы лезгин переправились через руку Алазань. Навстречу им выступил отряд генерал-майора Гулякова. Воронцов с Бенкендорфом следовали за ним. Лезгин оказались тучи. Только при местечке Дисары побили полторы тысячи и отобрали обоз, а уже на следующий день привалило еще три тысячи конных горцев, и резня шла пять часов. Весь в крови и чужих мозгах, Михаил едва держался верхом. В конце концов лезгины дрогнули и побежали. Гуляков за ними.