В это время из толпы гуляющих выбежал рослый плотный человек в зеленом пехотном мундире. Он кинулся наперерез верблюду, повис на его мотающихся поводьях с помпонами и, как Геракл, удерживающий коней Диомеда, уперся ногами в землю. Для такого подвига нужна была недюжинная сила. И недюжинная же храбрость. Животное рванулось, яростно закрутило головой и заплясало на месте. Тут подоспевшие мамелюки облепили его гроздьями, накинули веревки и, когда барышни, как груши, посыпались вниз, опрокинули и стреножили.
Михаил почел за благо приказать погонщику остановить их вполне смиренную скотинку.
– Вы хотели бы слезть? – спросил он спутницу.
– О да! – выдохнула Лиза.
Воронцов спрыгнул и, не дожидаясь, пока верблюд опустится на колени, протянул девушке руки. Она была так перепугана участью сестер, что соскользнула вниз, не думая об изящности движений. Лишь бы поскорее оказаться на своих двоих! Граф поймал ее, но, поскольку и его после «качки» пошатывало, сделал это недостаточно ловко. Из-за высоты он не мог просто позволить ей опереться на руку и соскочить самостоятельно. Его ладони скользнули по бедрам – шелк платья не дал им остановиться – не задержались на талии, и вместо того, чтобы подхватить спутницу под подмышки, граф принял ее под грудь. Что, конечно, было крайним нарушением приличий. Слава богу, все смотрели не на них.
Лиза залилась румянцем и, пробормотав: «Благодарю», – опрометью бросилась к кузинам. Те, что скакали на караковом, тоже уже спустились. Они толкались возле двух «потерпевших» сестер и, ахая, оправляли на них юбки. Лишь у одной хватило ума повернуться к спасителю и высказать ему самую теплую признательность за совершенное геройство.
Подошедший Михаил узнал своего тезку – начальника штаба 7-го пехотного полка генерал-майора Орлова. Это был тридцатилетний бравый воин с добродушным круглым лицом. Он казался бы красив, если б, подобно Бенкендорфу, не обзавелся раньше времени обширной лысиной. Завитые пряди по ее бокам стояли, как крылышки амура. Во всей его большой фигуре, в мягкой манере держаться и в той застенчивости, с которой он принимал нежный лепет девичьих похвал, сквозило что-то рыцарское.
Заметив командующего корпусом, он сначала отдал ему честь по всей форме, а когда Воронцов, бывший с ним в одних чинах, жестом остановил щелканье каблуков, протянул руку.
– Полагаю, Мишель, тебе сегодня положен крест, – сказал граф, пожимая широкую ладонь Орлова. – Всяко в жизни видел, но такого…
К ним подошел Бенкендорф и тоже поздоровался.
– Надобно всех немедля перезнакомить, – заявил он. – Лиза нам поможет с представлением.